Коллекционер душ 2

Липарк Михаил

Не люблю этот предмет. Никакой практики. Сплошная теория о том, как увеличить запас энергии, которую одаренные могут держать в себе.

— Значит татуировщик отказался набивать тебе Знак?

— Ага. Если бы я был аристократом, он, мне кажется, вообще выпихнул бы меня из тату салона. Не любит чистокровных жутко. Хотя некоторые из них очень даже ничего, — я подмигнул Клаус. — Спасибо.

Она кажется слегка засмущалась, но быстро взяла себя в руки.

— Значит хорошо, что я с тобой не пошла.

Я хотел ответить еще что-то, что подняло бы ей настроение. Типа, что

она обязательно понравилась бы тому панку. Но о дистанции не нужно забывать. И я промолчал.

Весь день, как и сам урок Созерцания, тянулся невыносимо долго. Словно я сидел в очереди в больнице, а передо мной, то и дело, заходили бабушки, которым только спросить. В течение всех уроков я поглядывал на Калачевского, который в любую паузу увлеченно рисовал мою будущую татуировку.

— До завтра, Ракицкий! — выйдя из школы, Клаус махнула мне рукой и села в машину к отцу.

Я махнул ей в ответ и заторопился на тренировку по футболу.

По вторникам и пятницам в школе ставят не больше пяти уроков. Чтобы ученики еще успевали посещать секции и кружки, на которые записаны. Эти отличия с миром, где я рос до этого, связаны с комендантским часом. И сейчас я шел вслед за Кипятком и Парфеновым, которые тоже торопились на футбол.

Было бы правильнее отстать от них. Но время сильно поджимало.

Дело в том, что дорога от нашей школы до футбольного зала занимала пятнадцать минут быстрым шагом. Как раз, чтобы успеть прийти и переодеться. Если задержаться — наказание. Арсений Петрович тут же заставит бегать вокруг поля, а что еще хуже, посадит на скамейку запасных. Поэтому я шел следом за аристократами, которые постоянно оглядывались, о чем-то шептались и хихикали. А когда я пытался обогнать их, то они намеренно ускоряли шаг и снова оказывались впереди.

Мы совсем недалеко успели отойти от школы, когда копейка с тонированными стеклами перегородила нам дорогу.

— Вот этот придурок! — заверещал детский голос, едва стекло на пассажирском месте начало опускаться.

Видимо Кипяток насолил кому-то еще. Как раз вовремя. Воспользуюсь ситуацией и обгоню их.

Я обходил копейку, когда меня вдруг кто-то схватил за шиворот.

— Он? — спросил до боли знакомый голос.

— Да! Это этот урод! — верещал писклявый, который, в отличие, от прорезавшегося я не мог узнать.

Чья-то рука схватила меня за плечо и заставила развернуться.

— Штырь? — от неожиданности прошептал я.

— Че сказал? — гопник залепил мне подзатыльник и подозвал того, кто жаловался на меня все это время. — Он и тебя успел достать?

— Да-да! Это тот урод, который ударил меня! — мелкий подошел ближе. — Ну че теперь скажешь? Кто из нас теперь ушлепок? А? Может мой брат?

Второклассник, от которого я защитил бастарда вчера в школе не переставал зудеть. Кипяток и Антропов остановились в ожидании развязки. Они не могли уйти и пропустить, как кто-то постарше отделает меня.

Глава 18. Секретные материалы

Ситуация стандартная. Старший брат приезжает в школу заступиться за младшего. В моем случае, почти в школу. Штырь, итак, не самый позитивный персонаж, а теперь у него в руках

еще вот такой жирный повод меня как следует припугнуть. Какой-нибудь мелкий пацан, вроде Кипятка, конечно, непременно навалил бы в штаны. Но я понимаю чуть больше. Поэтому, поиграем.

Ну что мне сделает этот гопник? Денег у меня с собой нет. По морде даст? Велика потеря. Заживет. А вот на тренировку опоздаю — это уже плохо. Значит не надо терять время.

— Этот козел и вам насолил? — спрашивает Парфенов. Пытается подлизаться к Штырю.

— Похоже ты тот еще геморрой, да? — гопник хватает меня за пальто, но не поднимает. Сил не хватит. И он это знает.

— Слушай, Штырь, — отвечаю я. — Давай опустим все эти прелюдии. Предлагаю сразу врезать мне по морде. Затем скажешь, чтобы я больше не подходил к твоему сыкливому братишке. А потом сядешь в свой ржавый тазик и поедешь дальше по своим делам. Грызть семечки и тренироваться в отработке сотовых телефонов, чем в основном и будут заниматься такие неудачники, как ты, через пару лет.

Удара ждать не пришлось. Но он был настолько неуверенный и слабый, что я невольно улыбнулся.

— Ты че, упырь?! — огрызнулся гопник. Он не мог скрыть удивление на своем лице.

— Вот, — ответил я. — Пункт номер один выполнен. Хороший мальчик. Че там по поводу твоего сыкливого братишки? Скажешь что-нибудь?

Кипяток, Антропов и младший брат Штыря смотрели на нас с открытыми ртами. Такого развития событий никто из них не ожидал.

— Но, — подняв указательный палец, я остановил руку аристократа, который уже замахнулся, чтобы влепить мне второй раз. — Я предлагаю тебе сохранить достоинство, которое еще осталось. Не думаю, что какая-то из девиц, которых ты водишь в гнездышко, оценит то, что ты избил пятиклассника. Уверен, этого не оценят даже твои друзья. Избить ребенка — это такой же повод для гордости, как недержание в начальных классах школы.

Я сказал это и тут же пожалел. Стоило предложить ему поговорить наедине и вот уже тогда выплескивать все эти аргументы. В таком случае, даже у Штыря хватило бы ума согласиться со мной и проглотить злость. Я бы пообещал ему больше не трогать мелкого стукача, все бы увидели фингал у меня под глазом, и ситуация бы замялась. Но сейчас было очень много свидетелей, чтобы просто так отпустить меня. И мы оба это понимали.

— Похоже наш одноклассник залошил старшеклассника, Кирюха, — намеренно громко подначивал Кипяток, обращаясь к своему другу.

— Заткнись! — Штырь не мог сообразить, что такого он может сделать, чтобы проучить меня и поэтому огрызался на всех вокруг.

Кажется Кипяток заметил это.

— Надо просто забрать у него что-нибудь ценное, — сказал Антропов. — Чтобы ушлепок знал, что неправильно нарываться на старших!

Державшего меня крепкой хваткой идея обрадовала. Он не показал этого, но его глаза засмеялись. Черт…

Гопник сорвал с меня портфель, расстегнул его и принялся вытряхивать на снег содержимое. Учебники, тетради, дневник, ручки, карандаши и точилки полетели наружу. Вместе с императорскими фишками, пейджером, записной книжкой со всеми телефонами и другими ценными вещами.