Коллекционер ночных бабочек
Шрифт:
Поворотный момент случился, когда она столкнулась с реальной опасностью – с тем психопатом, что охотился на нее осенью. И выжила! Это буквально открыло Алессандро глаза. Он вдруг увидел, что рядом с ним не неврастеничка, а сильная, умеющая рисковать девушка.
Которая уже отказалась от него как от мужа. И которую он хотел получить обратно.
– Точку я бы ставить поостерегся. У меня свои аргументы.
Он поднял правую руку, демонстрируя кольцо на безымянном пальце. Раньше он его частенько снимал, теперь – нет. По крайней мере,
– Аргумент этот можешь смазать маслом, чтоб менее болезненно было, и засунуть себе в известное место, – порекомендовал Марк. – Я прекрасно знаю, из-за чего вы поженились.
– За столько лет, знаешь ли, привыкаешь к человеку!
– А теперь отвыкай!
Это уже любопытно: немца впервые удалось вывести из себя по этому вопросу. Раньше он держался более холодно, да еще и присутствие самой Вики мешало. Теперь же Марк был утомлен недавними событиями…
Сальери и сам не знал, зачем ему это нужно. Вопрос гордости, пожалуй…
– Я никогда не говорил, что отказался от нее. Да и сейчас не собираюсь. Она была со мной раньше – будет снова. Потому что я так хочу.
– Оптимист ты все-таки. «Была со мной»… Она тебе позволяла жить в ее квартире, чтобы официально считаться замужней дамой. Вот и все «была со мной»! Вас как пары просто не существовало!
Он сказал это так уверенно, что у Сальери не осталось сомнений: Вика ему ничего не говорила. Ну надо же! Очень любопытно…
Он понимал, что это не мужская стратегия, к подобным ресурсам он прибегал крайне редко. Но тут цель была такая, которая любые средства оправдывала!
– Ну и кто из нас оптимист? Мы с Викой были мужем и женой в полном смысле до того, как ты влез. Точнее, после того, как ты влез! Когда ты осенью свалил из Москвы, она решила дать нашим отношениям второй шанс. И все было прекрасно! Днем и ночью, чтоб ты знал. Но потом снова нарисовался ты с этой своей рождественской диверсией, и она решила, что брак у нас все-таки не настоящий. Не было бы тебя – не было бы и проблем!
Это была несколько подкорректированная версия правды. Их с Викой «полноценное» сожительство было весьма краткосрочным. Потом она снова заявила, что им лучше остаться друзьями. И это произошло задолго до их примирения с Марком, следовательно, и независимо от него. Сальери это прекрасно понимал.
Но ведь Марку это знать не обязательно! Судя по шокированной физиономии немца, информация принесла именно такой результат, как и ожидал Сальери, а то и больший. В яблочко!
Хотя сам итальянец не понимал, что здесь такого. Подумаешь, спала, когда они с Марком рассорились, со своим законным мужем. Это ведь даже не измена как таковая – не было отношений, которым она могла бы изменить!
Сальери подумывал добавить, что «супружеские сессии» повторялись и тогда, когда Вика возвращалась из Германии в Москву одна, но отказался от этой идеи. Это уже откровенная ложь, из-за которой любезная супруга может ему шею свернуть. Она и от того, что
Тем более что останавливаться Сальери все равно не спешил:
– Что смотришь? Только не говори, что она тебе не сказала!
– А не пошел бы ты к черту…
– Что, задело?
– Сальери, твою мать, ты по морде давно не получал?!
Надо же… Безупречное самообладание немца дало серьезную трещину. Кто бы мог подумать… Вот так ударишь наугад, и удар оказывается той самой соломинкой, которая ломает спину верблюда!
Сальери не желал останавливаться. Наконец-то окупалось то унижение, которое он почувствовал, когда прямо из-под носа у него увели жену.
– По морде… Что, главный аргумент? Или понял наконец, что ты лишний? Не отрицаю, что ты – временное для нее явление. Эксперимент, можно сказать. Нагуляется, а потом вернется ко мне!
– Ты сомневался, что я слово сдержу?
В этом Сальери как раз не сомневался – хотел этого. Подсознательно, но уже давно. Потому что напряжение накапливалось, а сейчас достигло апогея. И провоцировал он Марка не затем, чтобы потом в присутствии адвоката визжать: «Он меня первый ударил! Все видели?!» Способ решения конфликтов примитивный, но самый действенный…
Что любопытно, немец, при всем своем лоске и деловых костюмах, имел весьма неплохую подготовку. Похоже, не просто на тренажерах упражнялся, а еще и драться учился. Все это Сальери отметил как сторонний факт, полностью сосредоточиться на размышлениях не получилось – тут бы череп уберечь!
Повышенная активность с их стороны не осталась незамеченной. Откуда-то из коридоров участка примчались дежурный опер и следователь. Пытались сначала угомонить криками – да куда там! Алессандро даже не слышал толком, что они вопили.
Потом кое-как их растащили. Марка увели в допросную, Сальери оставили в «обезьяннике». Но с расспросами не приставали.
– Детский сад, – бурчал себе под нос следователь, провожавший Марка. – Первый раз таких придурков вижу… Мало того, что попались откровенно, так еще и тут грызню устраивают… Не могли дождаться, пока вас домой отпустят, голубки?
Марк огрызнулся, но на немецком. Очевидно, чтобы не попасть еще и под «оскорбление при исполнении». Сальери вообще и взглядом их не удостоил.
В одиночестве он смог оценить «ущерб». Синяки и ссадины – это ерунда, заживут сами собой. Губа разбита, что похуже, да и внушительный кровоподтек на скуле… Это уже видно будет окружающим. Без разницы.
Он все равно был рад случившемуся. Во-первых, Марк наконец-то получил по заслугам. Во-вторых, Сальери чувствовал, эта перепалка не закончится здесь. Немец был слишком подавлен, наверняка раздует из мухи слона, когда вернется домой.
И это замечательно! Потому что его бабские скандалы лишь отпугнут Вику. К кому она тогда вернется? Жизнь определенно налаживается, и при понимании этого Сальери не смог сдержать улыбку.