Коллекционер закрытых книг
Шрифт:
– Ты прав. Просто она чем-то меня зацепила. Ладно, давай сосредоточимся на других вопросах. Первое: надо узнать, откуда у Сколковой оберег. Второе: существует ли связь между Полярной и Сколковой?
Вопросы разъяснились очень скоро – в кабинет влетела райская птица вся в браслетах, серьгах и сиреневых сапожках на шпильке.
– Анастасия Кошкарец, – представилась дама. И заявила уверенно: – Я знаю, кто это сделал! Мою подругу убил поклонник-маньяк.
Глава 5
РАЙСКАЯ ПТИЦА В СИРЕНЕВЫХ САПОГАХ
Анастасия
Выглядела Кошкарец довольно своеобразно. Многослойная одежда броских цветов, браслеты, кислотный маникюр, сиреневые сапоги, две косички. Костюм-импровизация сидел на ее худой высокой фигуре, как молодые капустные листья на кочерыжке. Анастасия явно старалась выглядеть креативно, но смотреть на нее было неловко. Удивительно, но некоторые люди в погоне за уникальностью и экстравагантностью настолько перебарщивают, что выглядят смешно. Даже для модного салона, где трудилась Кошкарец, подобный андеграунд – явный перебор.
Так подумала Елена Петровна и поправила рюши на любимой блузке, дотронулась до отросшего барашка химии на голове. Когда же она наконец-то доберется до парикмахерской? Корни отросли уже до неприличия, завивку давно пора обновить. Кошкарец, вероятно, думает о ней то же самое: вон, то на руки смотрит, то на брови, то на морщинку на лбу, словно все недостатки сканирует. Интересно, как Анастасия Валерьевна отреагирует на ее толстую попу, которая в данный момент спрятана под столом? В обморок упадет?
Однако в целом Кошкарец производила приятное впечатление. Она явно была неравнодушным человеком и трагедию, произошедшую с подругой, переживала тяжело: фиолетовые тени под глазами, замазанные толстым слоем тонального крема, осунувшееся лицо, искусанные в кровь губы свидетельствовали – смерть актрисы Полярной стала для Анастасии невосполнимой утратой.
– Водички дайте, пожалуйста… Никак в себя прийти не могу. Какой-то ужас! В груди все заложило, не продохнуть. Очень больно! – Кошкарец приложила ладонь к груди в районе сердца и браслеты на ее тонкой руке звякнули. – Вы когда-нибудь теряли близких? – выкатила она глаза на Зотову. Елена Петровна, не отвечая, налила воды в пластиковый стаканчик и передала Анастасии. Та жадно выпила воду до дна и смяла стаканчик. – До сих пор бог меня миловал. Мать в Сургуте. Мы ведь из одного города с Жекой. Отношения, мягко говоря, прохладные. Не любила она меня никогда.
– Кто? Евгения? – не поняла Зотова.
– Да нет! Вы что, вообще? Мать моя. Вот сдохну – она даже не заметит. Хотя я ей деньги посылаю каждый месяц, чтобы не нуждалась. Мать их благосклонно принимает, но ей все равно. Совершенно все равно, чем я живу. Плевать, что муж от меня ушел и дочка бесами одержима. Вот у Женьки родители мировые! Они все для нее делали, баловали, одевали как куклу. А главное – любили. Любили! Знаете, как это важно? А меня не любили. Может, отец только, пока не ушел к другой бабе. Тяжко им сейчас.
Анастасия
– Женьке везло, а мне всю жизнь не хватало тепла семейного. Мать даже денег на дорогу не дала. Сама заработала. Торговала семечками на рынке. Думаете, невозможно на семечках заработать?
– Анастасия Валерьевна, почему вы считаете, что Евгению убил поклонник-маньяк? – спросила Зотова, желая направить свидетельницу в нужное русло. – Вашей подруге кто-то угрожал?
– За Женькой следили, – тихо сказала Кошкарец. А затем вдруг живописно покрутила пальцем у виска и заявила: – Какой-то маньяк, точно! Я думаю, Жеку он на тот свет и отправил!
– Давно она слежку заметила? – спросил Трофимов.
– Недели две. Жека мне жаловалась незадолго до смерти, что за ней какой-то псих шпионит. Только она не придавала этому значения, с юмором ситуацию воспринимала. Дурочка с переулочка… Даже, представьте, радовалась. Она славы-то накушаться не успела, поклонение ей нравилось. – Из глаз Анастасии потекли разноцветные слезы.
– Настя, давайте-ка будем в руках себя держать! – попыталась успокоить женщину Елена Петровна.
– Давайте, – всхлипнула та. Выудила из кружевной сумочки кружевной платок и шумно высморкалась. – Простите. Вообще-то я предчувствовала беду. У меня интуиция феноменальная, как у человека творческого. Даже отправила ее к Матушке Кассиопее. Но ничего не помогло.
– Лучше бы вы ее в милицию отправили, – буркнул Трофимов.
– Матушка Кассиопея это кто? – спешно перевела тему Зотова, недобро зыркнув на опера.
Кошкарец словно подменили – она вытерла слезы и ощетинилась.
– Как кто? – грубо спросила Анастасия. – Вы что, из тундры только что? Целительницу Матушку Кассиопею вся Москва знает! Она настоящие чудеса творит! Феномен двадцать первого века!
– Но чуда не произошло, – не удержался от очередной колкости Венечка. Но, получив ощутимый пинок под столом от Зотовой, поправился: – Хотел сказать, что мне очень жаль.
Кошкарец вдруг скисла и перестала ершиться.
– Веры в Женьке не было. А без веры от демонов сложно уберечься. Жека пошла к Кассиопее, поддавшись моде, – вздохнула свидетельница. – Потому что к ней все из творческой тусовки ходят. Не верила она в магию. Ни во что не верила. Только в себя и свои силы.
– Не верила, а оберег на груди носила, – возразила Зотова, прощупывая тему.
– Вы вот такую штучку имеете в виду? – уточнила Анастасия, вытащив из-за пазухи небольшой холщовый мешочек на шнурке. – Носила, да. Это я Женьке подарила на день рождения. Заказала у Матушки Кассиопеи специально для нее амулет на любовь. Не везло ей в любви. Красавица, умница, талант, а с мужиками не складывалось.
– С Эдуардом Кавериным тоже не сложилось? – осторожно поинтересовалась Зотова.
Анастасия вздрогнула и посмотрела на следователя с нескрываемым беспокойством.