Коллекция «Этнофана» 2011 - 2013
Шрифт:
— Не хочу попасть в неловкое положение, когда Вы мне скажете, что интересующая меня тема — «не моего ума дело».
— Браво, Ильин! — Блюмкин встал и наполнил бокал помощника, — Валентин Кириллович, с такой щепетильностью Вам не в ЧК, в пансион благородных девиц идти надо было. Если Вы считаете, что что-то «не вашего ума дело», тем более, должны все выяснить досконально, чего бы Вам это ни стоило. Выпьем!
Выпитая водка ударила в голову. Валентин обвел широким жестом роскошную обстановку вагона и деликатесы, пьяно подмигнул комдиву и изрек в никуда: «Не моего ума дело… Гражданская война… Голод, разруха…Фрукты…».
— Валентин! Везде и во все времена среди голода и разрухи найдется место, где царит порядок и изобилие,
Эти слова Блюмкина о местах, где «царит порядок и изобилие» Валентин вспомнит дважды: в блокадном Ленинграде и в Фюрербункере [30] в 45-м.
30
Фюрербункер — комплекс защищенных подземных помещений в Берлине под рейхсканцелярией. Последняя штаб-квартира Гитлера.
Яков Григорьевич Блюмкин ошибался. Несмотря на то, что поезд литерным мчался в столицу, оставляя за собой арестованных, а иногда, и расстрелянных начальников станций, их эшелон остановился на путях Казанского вокзала только через две недели.
Ильин и Блюмкин обнялись на прощание, твердо уверенные, что завтра встретятся на службе. Их надеждам не суждено было сбыться. Встретятся они через много лет при странных, почти фантастических обстоятельствах. Валентин увидит Блюмкина через 30 лет, а бывший комбриг своего помощника — аж через 50 [31] .
31
См. Искушение кн.2 «Старые письма».
Уверенность, что присутствовал в подготовке участия Якова Блюмкина в тибетской экспедиции Рериха, Ильин пронесет через всю жизнь. Он не мог знать о том, что Яков Григорьевич и присоединился-то к экспедиции Николая Константиновича Рериха, чтобы завершить то, с чем не справился в 20-м.
Глава 3
Веранда выходила на восток, и небо над горами уже приняло цвет темного индиго [32] . По мере того, как небосклон наливался темнотой, на нем все ярче светили звезды. В отличие от привычного пыльно-дымного воздуха европейских городов, здесь дышалось тяжело. Подсознательно не хватало запаха бензина, людей, города. Недавно закончившийся сезон дождей и спокойная нежаркая осенняя погода делали воздух Дхарамсала особенно чистым. Обилие зелени насыщало его кислородом так, что голова начинала кружиться.
32
Индиго — цвет между темно-синим и фиолетовым. Название произошло от названия растения индиго, произрастающего в Индии.
Аудиенцию Баркеру назначили на столь позднее время потому, что сегодня у Его Святейшества был трудный день — он давал пресс-конференцию журналистам, на которой делился впечатлениями о своей поездке по городам США. Американец не пошел на мероприятие, предусмотрительно решив отоспаться в отеле после долгого перелета и грязи делийского аэропорта. Даже его непритязательная к условиям жизни натура с большим опасением отнеслась к пропахшему благовониями серо-бетонному зданию аэропорта столицы Индии, переполненному прилетающе-улетающими
Здесь же, в МакЛеод Ганж [33] , он был поражен нехарактерной для Индии чистотой.
В «Белой гавани», отеле скромном, но чистом, Генри устроился с удовольствием. Типично европейские черты лица американца не бросались в глаза из-за обилия туристов из Европы и России, которыми кишмя кишели окрестности резиденции Далай-ламы. Ярко освещенные отели и ресторанчики не раздражали. Баркер поймал себя на мысли, что впервые за последний месяц чувствует себя умиротворенным. Мысли, которые не давали ему покоя последние дни, ушли здесь на второй план. Хотелось думать о вечном или не думать вовсе.
33
МакЛеод Ганж — район Дхарамсала, где располагается резиденция Далай-ламы XIV.
Монах, который привел Баркера на веранду, казалось, растворился в воздухе. Поразительное душевное состояние, овладевшее Генри, заставило его подойти к невысокому металлическому парапету. Из-за гор тихо выплыла полная Луна и воцарилась в ночном небе, затмевая звезды. Редкие метеоры прочеркивали осенний небосклон мгновенными всполохами.
— Мистер Баркер, Его Святейшество ждет Вас, — монах вновь материализовался на веранде.
Они прошли анфиладу комнат и, наконец, сопровождающий остановился у неприметной двери, открыл ее и предложил Генри пройти.
Помещение было небольшое, без окон, только два кресла и ковры. Ковры были повсюду. Они скрадывали звук шагов, и, наверняка, заглушали звуки беседы. Складывалось впечатление, что хозяин знал, с чем пришел к нему глава американской ложи Хранителей.
Не успел гость произнести приветственные слова, как услышал:
— Добрый вечер, мистер Баркер. Не думал, что придется так долго ждать Вас. — Видя нескрываемое изумление в глазах гостя, он уточнил, — с того момента, как в Ваши руки попал свиток из архива Генриха Харрера [34] , прошло немало времени. Но, коли Вы здесь, Высшие силы исправили мою ошибку, которую я совершил в молодости, когда передал в чужие руки тайну сплава богов.
34
Генрих Харрер — австрийский путешественник, альпинист и писатель, обершарфюрер СС. Наставник и друг детства Далай-ламы XIV. Получил широкую известность благодаря книге воспоминаний о путешествии в Тибет «Семь лет в Тибете», и одноимённому фильму с Б.Питтом в главной роли.
— Добрый вечер, сэр. — От неожиданности, Генри забыл о правилах этикета и о том, что перед ним духовный лидер всех буддистов планеты. Сейчас перед ним сидел человек с добродушным, немного лукавым лицом. Глаза спелого каштана из-под очков внимательно вглядывались в собеседника. И от этого взгляда на душе американца стало легко и просто, как будто он встретился со старым закадычным другом.
— Присаживайтесь, мистер Баркер. У нас, к моему глубокому сожалению, очень мало времени, а обсудить надо многое.
С этими словами он позвонил в колокольчик, и в комнату вошел монах, который, похоже, стоял у двери.
— Принеси нам чая и постарайся, чтобы нам никто не мешал. Итак, — обернулся он гостю, — по изумлению в Ваших глазах я понял, что не свиток привел Вас ко мне. Так что же? — улыбка на его лице исчезла.
«С чего начать?», — неожиданно подумал Баркер. Всю дорогу из Рима он проговаривал будущую беседу, подбирал слова, отрабатывал мимику перед зеркалом. Но несколько слов первосвященника свели на нет все его усилия. Гостю понадобилось время, чтобы собраться с мыслями. В этот момент принесли чай и эти несколько минут окончательно успокоили его.