Коллекция геолога Картье
Шрифт:
Барзак понимал, что столкнулся с чем-то очень серьезным, мимо чего нельзя пройти без внимания. Похоже, что кто-то и неизвестно с какой целью вводит в заблуждение Робера. Надо во что бы то ни стало сейчас же, не выходя из этой комнаты, добиться от Робера, чтобы он сказал всю правду.
— Тебя обманули, Робер!
— Да нет же, мосье Луи! — юноша снисходительно улыбнулся. — Вы сами отлично знаете этого человека… этих людей… Они друзья отца и ваши друзья! Ах, если бы я имел право сказать вам! Но я дал слово, мосье Луи, я поклялся! Поверьте мне, отец живет в хороших условиях, ему ничто не грозит, он
— Робер, — очень серьезно, в какой-то гневной печали произнес Барзак, положил свои сильные руки на плечи юноши и усадил его на стул против себя. — Слушай внимательно, что я скажу тебе. Слушай меня так, как если бы моим голосом говорил с тобой твой отец. Он сейчас в грозной опасности, он в руках у таких же негодяев, какими были фашисты, гитлеровцы, терзавшие нашу родину. И он говорит тебе моими устами, Робер: тебя обманули! Ты очень молод, Робер, ты еще не знаешь, какие существуют слова, жесты, приемы, чтобы ввести в заблуждение такого неопытного мальчика, как ты. Тебя обманули, чтобы нанести вред твоему отцу, и твое молчание играет на руку этим негодяям, Робер! Ты молчишь — и тем самым невольно становишься их соучастником!..
— Нет, нет! — с болезненным надрывом, обличавшим его неуверенность, сказал Робер. — Не может быть, чтобы меня обманули, это такой человек… К тому же он все знает об отце, обо мне, он даже помнит покойную маму…
— Его имя, фамилия?
— Н-не знаю… Он сказал, что в интересах отца должен сохранить свое имя в тайне.
— Хорошо, Робер, допустим, что этот человек действительно друг твоего отца и желает ему добра. Допустим. Но этого человека ты видел один только раз, ну, два, три раза…
— Два раза.
— Два раза. А меня ты знаешь с того самого дня, когда впервые открыл глаза на мир. Ты знаешь, что я преданный друг твоего отца. Ты веришь мне, как своему отцу, как самому себе. Так ведь?
— Да, мосье Луи.
— Почему же ты не хочешь доверить мне то, что сказал тебе этот человек? Не думаешь же ты, что я разглашу его тайну во вред твоему отцу?
— Но я дал ему слово, мосье Луи.
— Да, да, ты дал ему слово, Робер! — с горечью повторил Барзак. — А допусти на минуту, что ты дал слово отпетому негодяю, подлому лжецу, который с какой-то темной целью уверил тебя, что твой отец в Париже, в безопасном убежище, среди милых друзей, в то время как он находится в алжирском застенке, в лапах у палачей-легионеров! — Барзак встал. — Я ухожу от тебя, Робер, и больше сюда не вернусь. Ты мне не помощник в деле спасения твоего отца. Ты пособник его врагов, и я порываю с тобой. Прощай, Робер!..
С этими словами Барзак шагнул к двери.
— Мосье Луи!..
Барзак не ответил, не оглянулся. И тут он услышал рыдание.
Все пережитое за несколько последних дней вдруг прихлынуло к сердцу Робера и вылилось в надрывном плаче.
— Робер, мальчик мой, успокойся!
Барзак обнял его своими сильными руками, чтобы унять дрожь, сотрясавшую все его тело, гладил его по голове, утешал ласковыми словами. Не прошло и нескольких минут, как Робер, успокоенный и словно омытый, очищенный пронесшейся над ним грозой, твердым голосом, во всех подробностях рассказал Барзаку обо всем, что произошло с ним с того мгновения, как он открыл дверь продавцу лекарств, румян
— Я пока ничего не могу сказать тебе, Робер, — в мрачной задумчивости произнес Барзак, когда юноша кончил свой рассказ. — Ясно одно: единственной целью этого человека было завладеть рукописью твоего отца. И этой цели он достиг. К сожалению, я никогда не интересовался геологическими исследованиями Анри в Экваториальной Африке — нас за последние годы связывали совсем другие интересы и дела. Но я знаю, что сам он придавал большое значение книге, над которой работал, она содержала, по его словам, важное открытие… Видимо, об этом проведали какие-то темные люди, какие-то круги, заинтересованные в открытии Анри. Они-то и подослали к тебе этого ловкого мерзавца. По всей вероятности, дело идет о месторождении ценных ископаемых, имеющих военное значение.
— Но откуда же этот человек мог так много знать об отце, о маме, обо мне?..
— Нет ничего проще, Робер. Он, наверное, связан с полицией, а там имеются сведения о сотнях тысяч людей, которые считаются почему-либо подозрительными. Знал он, конечно, немного, но так умело жонглировал этими знаниями, что легко обошел тебя, мальчик.
— Да разве отец, мосье Луи, принадлежит… к подозрительным? В чем же могут они подозревать отца?
— Не будем сейчас говорить об этом, Робер. Придет время, и ты все поймешь! Могу только сказать тебе, что под т а к и м подозрением находятся сейчас лучшие люди Франции.
— Но что же теперь делать, мосье Луи? — в отчаянии воскликнул юноша. — Что будет с отцом? С его рукописью? Я так виноват перед отцом, так виноват! И затем еще эта коллекция минералов…
— Я не виню тебя, Робер. Где было тебе устоять против этого низкого человека, ведь для него ложь и обман — единственный способ существования! Уверен, что и отец не упрекнул бы тебя. Что же касается до этой маленькой коллекции, то вряд ли она представляла для отца особую ценность, раз он почти закончил свой труд. — Барзак помолчал раздумывая. — Этот человек, конечно, не явится сюда более.
— О, если бы он только явился! Я поднял бы такой шум, я уже не выпустил бы его… А что, мосье Луи, не заявить ли на него в полицию?
— Бесполезно, Робер. Эти люди тесно связаны и с полицией и с разведкой. Своим заявлением ты только привлечешь их внимание к делам и обстоятельствам, о которых они пока лишь подозревают, и этим можешь повредить отцу. Да и другим тоже… Итак, Робер, надо запастись выдержкой и терпением. Быть может, в Париже мне удастся узнать то, что не удалось в Алжире: где держат они в заключении твоего отца? Тогда я вернусь в Алжир, чтобы связаться с ним и по возможности помочь ему. Надеюсь, ты сегодня будешь у нас? Поль ждет тебя.
— Обязательно приду, мосье Луи!.. Я еще хотел спросить вас…
— Да, Робер?
— Как мне быть с этими деньгами? Они отвратительны мне.
— Спрячь их, Робер, подальше, когда-нибудь они, возможно, послужат вещественным доказательством, на них, вероятно, имеются отпечатки пальцев этого негодяя. У меня сейчас много денег, и я смогу на несколько месяцев обеспечить тебя и тетю Мари. Молчи, молчи, ни слова об этом!..
13. УРАН ИМЕЕТ ХОЗЯИНА