Коллекция неловкостей
Шрифт:
В старинном дачном поселке горели, мигая от ветра, фонари. Окна светились только в нескольких домах: дачники вернулись в Москву. Время перевалило за полночь. К Раде подбежала и ткнулась носом в ладонь огромная косматая среднеазиатская овчарка Пурга.
— Здравствуй, милая! — обрадовалась Рада и стала гладить собаку. — Только лапами не вставай, я тебя умоляю! Мне в этой одежде возвращаться. Ты моя хорошая, девочка моя…
Собака замахала хвостом и улеглась на землю, чтобы ей почесали пузо. Пурга имела устрашающий вид и не менее устрашающий голос, но такой ласковой и доброй собаки Рада еще не
— Пурга, уже поздно, мне надо домой. Ты приходи, может, я найду для тебя что-нибудь вкусненькое.
Пурга вдохновенно вскочила и побежала впереди. Животное знало, где получить угощение.
Рада оставила собаку ждать у крыльца, а сама вошла в дом, чтобы включить электрический счетчик. Она зажгла свет, отнесла Пурге немного тушенки, и включила обогреватели в спальне и на террасе. Обычно они с Денисом жили на втором этаже, но осенью гораздо теплее было внизу, в брусовой части дома, поэтому она решила переночевать в спальне родителей. Тамара Игоревна уже несколько лет не была на даче, но ни Рада, ни Денис не торопились занимать большую спальню. Там ночевали только во время редких визитов в холодное время года.
Рада расстелила свежее постельное белье, переоделась в теплый флисовый спортивный костюм и устроилась на террасе с Джонни Уокером и коробкой конфет. Она хотела подождать, пока дом прогреется, чтобы ложиться спать в тепле.
Терраса была ее любимым местом в доме. Из больших окон открывался вид на сосны и яблони, на стенах висели старые фотографии, детские рисунки и большие громкие часы 60-х годов. На террасе поставили большой угловой диван с разноцветными подушками, устроили кирпичный камин. В плетеном абажуре, в клетчатых занавесках и скатерти было что-то очень домашнее и родное. В углу стояла потертая старая гитара. Когда за шашлыками, чаем или картами собирались веселые компании, Денис с удовольствием играл на ней, и все подпевали. Здесь прошло детство Рады, здесь был ее дом.
Она достала из рюкзака новую соблазнительную сорочку и разложила на коленях. Ей предстояло решить, как казнить виновницу и сообщницу ее постыдных поступков.
— Может, Тине отдать? — вслух подумала Рада. И усмехнулась.
В эту тряпку можно было бы завернуть по меньшей мере двух Тин. «Мама права», — думала Рада. — «С такой фигурой жениха не найти». Единственное белье, которое можно надевать на подобное туловище, — жесткие утягивающие корсеты, или что там еще миссис Гарди прислала из Лондона. Но весь фокус этих корсетов заключался в том, что если они и были способны обмануть мужчину, то когда все дошло бы до дела, и кавалеру бы пришлось лицом к лицу столкнуться с крючками и плотной тканью, он непременно удрал бы прочь, сверкая пятками.
Она вздохнула, развернула конфету и отхлебнула виски. В груди стало горячо.
— И за что люди платят такие деньги? — прохрипела Рада, запихивая за щеку шоколадку.
Бутылка была открыта Денисом еще пару месяцев назад, и в ней оставалась только половина, но Раде и этого бы хватило за глаза. Пить она не умела.
Через пару глотков виски и двадцать минут самоуничижения она решила примерить злополучную сорочку. И в тот момент, когда она вертелась перед зеркалом в образе падшей женщины, пытаясь втянуть в себя все излишества фигуры, за окном раздался
Глава 17
Рада замерла. Кого могло принести сюда посреди ночи? Денис бы не поехал, да и вряд ли он остался ночевать дома: у него был недоступен телефон, а он всегда отключает его в гостях у очередной дамы сердца. Она сглотнула. Если больше некому, значит это кто-то чужой. Машина остановилась около дома. Свет было выключать поздно. Рада лихорадочно подыскивала что-то тяжелое. На глаза попалась только початая бутылка виски. Девушка схватила ее двумя руками, и попыталась заглянуть под занавеску, чтобы увидеть, кто приехал. Хорошо, что ей пришло в голову угостить Пургу! К такой собаке подойдет только самоубийца.
— Ну-ну, тише, Пурга! Иди сюда, красавица! — раздался за окном знакомый голос, и лай стих.
Рада не поверила своим ушам. Она расправила плечи и вышла на крыльцо.
— Антон! — крикнула она. Глаза с трудом привыкали к темноте. — Ты что тут делаешь в час ночи?
— И тебе добрый вечер, — отозвался Тоха. Он сидел на корточках и чесал пузо разомлевшей собаке. — Я у тебя хотел то же самое спросить.
— В смысле?
— В смысле, что у тебя стряслось, что ты сбежала на дачу посреди ночи?
Антон выпрямился и удивленно уставился на Раду. Обвел взглядом ее фривольный наряд, голые ноги и остановился на полупустой бутылке в руках.
— Таааак, — протянул Антон. — Ты что, мать, совсем с ума сошла? А ну, марш в дом!
Он закрыл машину, включил сигнализацию и в два шага поднялся на крыльцо.
— Давай, давай! — подтолкнул он Раду. — Тут холодно.
Рада прошла на террасу и уселась на стул.
— Вот, прикройся, нимфа, — Тоха протянул ей плед. — Сейчас я сделаю крепкого кофе, кому-то не помешает протрезветь.
— Да я и не пьяная совсем, — она пожала плечами.
Первый испуг прошел, и она перешла в нападение:
— Я не маленькая девочка, я вполне могу побыть одна пару дней. Не понимаю, зачем тебе было сюда ехать? И как ты узнал, что я тут?
— Милая моя, — снисходительно начал Антон, закатав рукава черной рубашки и включив чайник. — Я знаю тебя с пеленок. И когда ты яро пытаешься убедить, что у тебя все хорошо, значит, надо как минимум вызывать пожарных. Мне нужен был компьютер, мой-то сломан. Денис сегодня ночует у девушки, сказал попросить у тебя. Он предупредил, что ты вернешься из института после десяти. Но вместо тебя я нашел записку, что ты смылась на дачу. Хотя погода не располагает для дачного отдыха. Мне стало дурно уже на фразе «все нормально», а уж когда ты еще добавила, что «все хорошо», я понял, что надо взять ноги в руки и бежать. И заметь, я не ошибся. Так что давай, выкладывай.
— Да ничего особенного, — она горько усмехнулась. — Скорее все, как обычно. Просто я никому не нужна.
— Нет уж, давай по порядку.
— Ладно. Но если ты хоть раз скажешь «я тебя предупреждал», я… я не знаю, что сделаю.
— Молчу-молчу, честно.
— В общем… Дело в Романове.
— Вот черт! Я так и знал…
— Тоха!
— Все, больше не буду. Он что, тебя бросил?
— Нет, скорее наоборот. Я совершенно случайно узнала, что у него есть невеста.
— Фига себе…