Коллекция страха
Шрифт:
Автобус у подножия скал словно материализовался из воздуха: раз — и на месте, где ничего не было, уже едет навстречу он, темный и гладкий. Слева небо прошила молния, раскат грома заглушил рев автобусного мотора. Сам автобус двигался к ним из темноты, его фары слепили, как глаза древнего чудовища, а решетка радиатора выглядела точно так, как у Ника на футболке.
Это был один из тех больших пассажирских автобусов, которыми пользуются «Грейхаунд», вот только ветровое стекло и окна были не затонированы, как обычно, а полностью закрашены черным. Музыка ревела из невидимых динамиков, настолько
Блестку тут же окутало облако странного запаха: чуть-чуть похожего на травку, причем неплохую — не то мексиканское дерьмо, которое местная шпана продавала в школе по четвертаку за косяк. Пахло настоящей травой с Ямайки, которую Блестке удалось попробовать пару раз с ребятами из колледжа и от которой она поймала все глюки, что довели Боба Марли до рака мозга. Она глубоко втянула воздух, наслаждаясь тяжелым запахом и тем, как трава щекочет мозг.
Ник первым вошел в автобус, картинно поклонился и протянул ей руку — как джентльмен, но при этом с ехидной улыбкой.
Блестка впервые заметила, как выглядят его зубы — острые и тонкие, — и удивилась, что не почувствовала этого, когда Ник ласкал ее соски и клитор. При виде этих зубов ей на миг захотелось сломя голову бежать прочь, но она подавила это желание и замерла, не вполне понимая, что с ней происходит.
А потом вдруг вспомнила сон, который снился ей несколько месяцев назад: сон о волшебном автобусе в пустыне, который заберет ее от всего — от матери, школы, парней, которые вечно пялятся на ее грудь и никогда не смотрят в глаза. И вот этот автобус возник передней наяву. Внутри ждала травка — классная, заводящая одним своим запахом, — внутри был Ник, который выглядел как ее ожившая мечта, и он протягивал ей руку, другой держась за перила. Он приглашал ее в мир, где больше не будет никаких проблем.
Блестка зашла за ним в автобус. Дверь закрылась, и Ник внезапно растворился в темноте салона. Она почти не видела водителя, который улыбался ей поверх белой полоски воротника над курткой, приветствуя стандартным жестом «добро пожаловать на борт». Автобус дернулся и двинулся.
Вонь травы была настолько густой и ядреной, что Блестка спотыкалась, пытаясь двигаться по проходу. Ник куда-то исчез, не только из виду — его вообще не было, она стояла в этом проходе одна. Виднелись только нечеткие размытые очертания сидений, и появился новый запах, на который она изо всех сил пыталась не обращать внимания.
И вдруг Ник снова оказался перед ней, аккуратно, но твердо взял за руку (почти как Род, — подумала она) и медленно повел дальше по проходу. Автобус казался длиной мили в две, наверное, густой наркотический дым давал о себе знать. Блестка подумала о том, что же тут на самом деле курят и как оно будет чувствоваться напрямую, а не в виде дыма. Ник, казалось, прочитал ее мысли, потому что подмигнул, прижал палец к губам
Музыка стала еще громче, тяжелая и мрачная, немного похожая на треки «Баухауса» или Мэрилина Мэнсона. Басы грохотали так, что пол уходил из-под ног, вот только шли они не из вмонтированных под потолком динамиков, а словно из самой Блестки. Ей, однако, было не до музыки.
Тот, другой запах, который она так старалась игнорировать и который почти терялся за вонью марихуаны, был мерзким и жутким, он пробирал до самого нутра, и желудок сжимался. Блестку тошнило. Он, похоже, шел от кресел, точнее, от силуэтов в этих креслах. Поначалу ей казалось, что люди просто заснули, но картина начала прорисовываться. Сиденья были чем-то испачканы, и люди на них странно оплывали, словно не сидели, а были… приклеены.
Ей удалось сфокусировать взгляд на сиденьях, и вдруг она поняла, что видит на самом деле: кресла были зубами, а между ними застряли тела на разных стадиях разложения. Глаза приспособились к темноте, дымовая завеса рассеялась, и силуэты приобрели знакомые очертания. Один из них выглядел как Род, а напротив него сидели Кристос и другой индеец. И сидели они не прямо, их словно… искорежило, не оставив ни одной целой кости. Желудок подскочил к горлу, Блестка почувствовала, как изнутри поднимается крик, но не смогла издать ни звука, потому что Ник положил руку ей на плечо и медленно развернул к себе.
Свет в его глазах очаровал ее, заставил замереть, и она услышала тихий голос, который почему-то перекрывал рев музыки.
— Ты моя старлетка, а я твой спейсбой.
Что-то мягко сломалось у нее внутри, и не осталось ничего, кроме Ника и музыки, прекрасной, громкой, ревущей музыки.
Блестка улыбнулась ему и закрыла глаза. Она любила его всем сердцем. Но не хотела видеть, как челюсти Ника сомкнутся на ее черепе.
АРДАТ МАЙХАР
Худший способ умереть
Быть констеблем в таком прыще на дороге, как городок Хакберри в штате Техас, — скучно. Пьяные, любители поколотить жен, детишки, которые воруют арбузы, — вот и весь цвет местного криминального общества. Грабителям нечего ловить посреди лесов восточного Техаса в те времена, когда Депрессия сожрала единственного местного миллионера. Старый Базз Гарли все равно был дерьмом, в долг не давал, а у остальных денег хватало разве что на банку с табаком. От его банкротства никто ничего не потерял.
А вот Пиндары — чем они зарабатывали и как выживали, не знал никто. В городе с населением в двести человек все друг друга знают, и только семейка Пиндар оставалась загадкой с тех пор, как дед их старика перебрался сюда несколько поколений назад. Никто не знал, откуда у них взялись деньги на покупку фермы, но денег хватило даже на то, чтобы вдова железной рукой управляла сыновьями и невестками лет примерно пятьдесят. Гоняла она их, как мулов, и ни разу не слышала «нет». Старухе хватило пороху даже на то, чтобы управлять внуками.