"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
– И особенно начальнику штаба. Закоренелый, скажу вам, товарищ майор, факт. Вы храбрый офицер, Гродов. Признаюсь, что порой хвастаюсь знакомством с вами. Но это я хвастаюсь порой, а горжусь постоянно. Надеюсь, что мы еще и под Севастополем тоже вместе повоюем.
Отыскав ефрейтора Малюту с его машиной, Гродов успел заскочить в госпиталь. Дежурная медсестра предупредила его, что Ковач находится на операции.
– Заменяет хирургическую сестру? – уточнил Дмитрий.
– Почему же, фельдшер Ковач уже сама делает некоторые операции, –
– Странно, сама она предпочитает об этом молчать.
– Несложные, конечно. Однако наши хирурги, которые буквально с ног валятся, работой ее довольны; говорят, что будет талантливым полевым хирургом.
– Полевым?! – удивился Гродов. – Почему именно полевым?
– Это значит – хирургом, способным делать операции в полевых условиях, при минимальном наличии хирургических средств, – назидательно просветила его девчушка. – Теперь, во время войны, это высшая похвала хирурга.
– Кто бы, глядя на нее, мог предположить такое? – смущенно проворковал майор, не понимая, почему Магда ничего не говорила о своих клинических успехах.
Пока облаченная в халат и белую косынку Ковач приближалась к нему, майор напряженно решался: стоит ли обнимать ее при всех или же продемонстрировать суровую сдержанность. Однако все его планы и сомнения были разрушены несколькими, командирским тоном произнесенными Магдой словами:
– Вы все еще в городе, майор? – ни усталости, ни удивления на лице этой сдержанной женщины не было видно. Как, впрочем, и эмоций. – Странно.
– Я ведь говорил, что был вызван на Военсовет.
– Но он завершился несколько часов назад.
– Откуда такие сведения?
– Начальник медицинской службы оборонительного района дождался его окончания, встретился с начальником штаба и давно успел сообщить о своей беседе с ним начальнику госпиталя.
Гродов мягко, растерянно улыбнулся: такого холодного, напористого приема он явно не ожидал.
– У тебя найдется несколько свободных минут?
– Не более пяти, – едва заметно качнула головой Магда. – Причем не покидая госпиталя. Так что затевать что-либо бессмысленно.
– Понимаю, мне не следовало приходить сюда… Во всяком случае, ты моему визиту не рада. Надеюсь, на твою репутацию мое посещение госпиталя не повлияет?
Магда демонстративно привлекла Дмитрия к себе, нежно поцеловала в губы, однако выражения лица не изменила.
– Я рада видеть тебя, майор. Но еще больше рады будут видеть твои бойцы. У них там, в районе Новой Дофиновки, идут сейчас тяжелые бои. Только что привезли трех тяжелораненых бойцов. Из твоего полка. Одному придется ампутировать ногу.
– Надо бы проведать их, – помрачнел Гродов.
– Чтобы выслушать тот же вопрос, который выслушал от меня: почему ты все еще здесь, наш неустрашимый «Черный Комиссар»? Не хотела бы я присутствовать при такой встрече.
– И снова ты права.
Магда проводила
– Кажется, тебе совершенно не страшно за меня. Неужели ты не опасаешься, что можем потерять друг друга?
– Женщин, которые в такое страшное для страны время пытаются удержать мужей при себе или же, провожая, бредут за ними, рыдая, как над покойниками, я бы отдавала под трибунал.
– За что?!
– За дезертирство и предательство.
– Жестокая ты женщина, – улыбнувшись, повел рукой по ее подбородку Гродов.
– Как все, кто работает в кровавом фронтовом госпитале. Но дело даже не в этом. Так уж случилось, что я влюбилась в тебя, по слухам, не как в мужчину, а как в солдата, воина. Неужели ты не запомнил, упустил этот момент? Так вот, теперь я по-прежнему хочу помнить тебя как того самого Черного Комиссара и чувствовать себя женщиной настоящего воина.
– Видно, и мне придется помнить, что судьба одарила меня истинной спартанкой.
29
Еще на подъезде ко второй линии окопов грузовик Гродова был атакован двумя «юнкерсами». С пробоиной в борту ефрейтор Малюта все же успел загнать его в прибрежные плавни, спасая таким образом и машину, и ее экипаж. Но пока они вдвоем совершали марш-бросок в направлении командного пункта полка, самолеты улетели, а позиции моряков принялась вспахивать вражеская артиллерия, причем крупнокалиберные орудия палили вперемешку с противотанковыми пушчонками и полковыми минометами.
– Как воюется, «полковник»? – вошел Гродов в блиндаж, устроенный в свое время румынами в склоне каменистого приморского косогора.
Старший лейтенант Владыка, который оставался в полку за старшего, кивнул майору и тут же предложил выйти из КП, где кроме телефониста и начальника штаба приходило в себя после перевязки еще двое раненых. Говорить он хотел наедине.
Направляясь вслед за ним, комполка приказал Малюте взять шестерых бойцов, вернуться в плавни и освободить машину из болота. Ему же надлежало заняться перевозкой в тыл, до ближайшего лазарета, раненых.
– Лучше я найду кого-нибудь, кто умеет крутить баранку, – тут же поставил условие Малюта. – Мне нужно быть с вами.
Гродов и сам понимал, что использовать такого бойца в качестве тылового водителя было бы неразумно, и согласился:
– Если только сумеешь найти. Желательно кого-нибудь из легкораненых.
Тремя последними залпами румыны накрыли все пространство, от морского мелководья до лиманных плавней, и офицерам пришлось пережидать эту артиллерийскую истерию противника в окопчике, у пустующего пулеметного гнезда.