"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
— Что вам дал обыск? Нашли что-нибудь?
— Я и не рассчитывал что-нибудь найти у такого практика… Да вы присядьте.
Однорукий неохотно сел на предложенный ему стул.
— Хотите поесть? Я вас рано поднял, — наверно, и позавтракать не успели.
— Зачем вы привели меня сюда?
— Имею несколько вопросов.
— Я не буду отвечать здесь. Везите, куда следует, там и поговорим.
— Это само собой, но мне, знаете ли, очень хотелось познакомиться с вами скорей. Много о вас я слышал. Человек вы умный, сами понимаете,
— Нет. Отправляйте в тюрьму, а там будет видно.
— Чего вы так в тюрьму торопитесь? Успеете.
Шпион посмотрел на него долгим холодным взглядом, видимо рассчитывая минуты.
«Что, если он скажет об адской машине?» — мелькнуло в голове майора.
— А у вас, я вижу, кошки на сердце скребут, — злорадно сказал он и усмехнулся.
— Почему кошки?
— Трусите. И пальцы дрожат… Да, спета ваша песенка, Петр Иванович.
Эти слова и тон, каким они были сказаны, больно хлестнули по самолюбию шпиона. Он откинулся на спинку стула и высокомерно взглянул на майора.
— Вы хотите от меня откровенности? Пожалуйста. Скажу откровенно, что вы глупы, как пробка.
Майор расхохотался.
— Неужели я таким выгляжу? Раньше мне говорили другое… Но все-таки как же это случилось, что я вас поймал? Вы умны, а я глуп, и вдруг…
— Что ж, повезло вам.
— Ах, вот в чем дело!
— Да, но только ненадолго.
— Неужели рассчитываете убежать?
— Эх… убежать! — сказал шпион.
Он сжал руку в кулак так, что захрустели суставы, и этим немного успокоил себя.
— Трусите, трусите, — со смехом сказал опять майор. — Я вашу натуру немного знаю. «Молодец против овец»… Слышали такую пословицу?
Не стоило больше дразнить его. Однорукий засунул руку в карман и слегка покачивался на стуле. Он не слушал майора. О чем он думал? Что за борьба происходила в его душе? Угадать было трудно.
Драгоценные минуты уходили бесполезно. Майор уже решил, что все потеряно, план его провалился, как вдруг инвалид вздрогнул и, подняв мутные глаза, хрипло спросил:
— Что вы хотите от меня?
— Система вашей работы — раз, ваши соучастники — два, ваши задания, кроме ракет, — три… Ну, и пока хватит.
— Сколько времени?
— Без восьми минут пять часов.
— Уже без восьми… — откашлявшись, горько заговорил шпион. — Самое неумолимое в жизни — это время. — Он неожиданно встал и запел: — «Что час, то короче к могиле наш путь…» Такая песня была в дни моей молодости, — пояснил он. — Теперь только я понял эти слова. Нет. Я не боюсь смерти… Я знал, куда иду и зачем иду. Обидно только то, что плоды будут пожинать другие. Не завтра — послезавтра Ленинград падет, и в этом есть и моя заслуга. Я ждал этой минуты давно. Я готовился к ней…
— Выпейте воды.
Однорукий вытер пену, выступившую у него на губах, выпил залпом предложенную воду и безумными глазами посмотрел на майора. Лицо
— Сколько времени?.. А впрочем, не надо… не говорите… Вы справедливо сказали, — моя карта бита… Да, бита, только не вами. У вас еще нос не дорос, чтобы меня обвести вокруг пальца. И сейчас вы это узнаете. Да, да… сейчас… скоро…
— Ближе к делу, — сухо заметил майор.
— Ближе к делу? Извольте… Я вам скажу. Все, все… Но предупреждаю, что вы не воспользуетесь этими показаниями. Не понимаете? Не верите мне? А я говорю правду, сущую правду. Этого вы ведь и хотели от меня? Так вот: в нашей игре мы оба проиграли. Итак, — система? Моя система — это круги. Я прибыл в Ленинград и окружаю себя людьми: Семен, эти немцы — хозяева дома…
— Воронов с племянником, — подсказал майор.
— Ага… Вы уже пронюхали? Да, Воронов.
— А еще?
— Записывайте, гражданин следователь. Фрост из Электротока, Шварцер из Петрорайгужа, — начал он торопливо перечислять фамилии предателей, давая им хлесткие циничные характеристики, указывая адреса и приметы.
— Записывайте. Это мой круг. Эти люди общаются со мной и больше никого не знают. Друг с другом они почти не знакомы. Кроме меня, есть в Ленинграде другие круги, в центре их — другие люди, но я о них ничего не знаю.
— Кто же руководит вами?
— Его здесь нет. Он за линией фронта и приедет сюда вместе с германской армией.
— Каким путем вас снабжают?
— Самолетом.
— Где сбрасывают груз?
— На Всеволожской, на совхозном поле.
— Есть определенный день?
— Мы вызываем самолет по радио.
— Где находится приемник?
— У Семена на чердаке. Там же спрятаны боеприпасы. Пишите скорей… Что вы еще хотите знать? Что я задушил свою собственную дочь… Что я пытал ваших людей…
— Об этом — в другой раз. Кроме ракет «зеленые цепочки», какие у вас еще были задания?
— Откуда вы знаете о «зеленых цепочках»?
— Отвечайте.
— Да, были… Литейный мост мы взорвем в день штурма и отрежем отход… Мы собираем военные сведения и по радио передаем в штаб разведки. Составляем списки… Вам хочется иметь шифр? Да? Он у Шварцера, о котором я говорил, спрятан в несгораемом шкафу вместе с советскими документами. Мы уже начинаем путать свое с вашим… Скоро все будет наше.
— Почему вы убили вашего сообщника у Сиверской?
— Это вам тоже известно?.. Извольте, скажу. Ненадежен. Завербован был глупо и только под давлением страха согласился работать на нас. Я боялся, что в Ленинграде он передумает, зайдет к вам и продаст.
— Кто тот человек в военной форме, которому вы передали чемоданы на Сытном рынке?
— Э-э!.. Да вы действительно знаете меня. Старший сын этого немца.
— Все, что вы сказали, правда?
— Да. Сегодня я первый раз в жизни говорю правду, и то только потому, что перед лицом смерти не лгут.