Шрифт:
Коллективистский образ жизни
Ф.Ф. Тягунов
С грустью и печалью рассматривают люди земли русской произошедшее 25 лет назад разрушение Советского Союза, бывшего долгие годы оплотом дружбы и согласия для всех живущих на его территории народов и служившего своеобразным маяком дела мира и социального прогресса для многих других народов земного шара. Да, это событие имело рукотворное, не вытекавшее из объективного хода истории, начало. К нему приложили свои руки не только внешние враждебные силы, но и жаждавшие реванша внутренние злопыхатели, и готовилось оно не один год.
Среди событий
В этой связи кажется весьма странной корреспонденция этого посыла (если не предположить тайный сговор внешних и внутренних недоброжелателей и откровенных врагов) рекомендация Программы КПСС, принятой на её XXII съезде в октябре 1961 года (Программа Коммунистической Партии Советского Союза.:
"В коммунистическом строительстве необходимо полностью использовать товарно-денежные отношения в соответствии с новым содержанием, присущим им в период социализма. Большую роль при этом играет применение таких инструментов развития экономики, как хозяйственный расчет, деньги, цена, себестоимость, прибыль, торговля, кредит, финансы".
Как бы во исполнение этой рекомендации с 1962 года по указанию Хрущёва в СССР начались т.н. эксперименты (в искусственно созданных "тепличных" условиях для отобранных для этих целей предприятий) по расширению рыночных методов и механизмов в экономике страны в соответствии с концепцией харьковского профессора Либермана, а в 1965 году была принята Экономическая программа, сразу же получившая в западных СМИ название "реформа Либермана".
Но ведь, как отмечали ещё классики коммунистической теории, с развития рыночных товарно-денежных отношений, пробуждавших интерес к личной наживе, и начинал своё развитие капитализм. Практика последующей социально-экономической жизни в СССР это лишний раз подтвердила.
Вот как об этом говорится, например, в статье Н. Старикова Реформа, погубившая СССР .
"Во-первых, фактически произошла деформация главных целей, которые преследовали предприятия. Главным стало - извлечение прибыли. Прибыль продолжала образовываться как процент от себестоимости. То есть, чем выше себестоимость, тем выше прибыль. Так включился механизм затратной экономики. <...> В результате все, кто раньше за снижение себестоимости и цены поощрялся, теперь стали за это материально наказываться. Ясно, что коллектив при новой модели бороться за снижение себестоимости не будет, а значит, исчезла и возможность снижения цен. Потеряли и коллектив завода, и потребитель продукции, и государство, и население.
Из этого исходило второе следствие. Предприятиям стал невыгоден научно-технический прогресс. Зачем уменьшать затраты на производство, если можно планомерно увеличивать себестоимость конечной продукции? Поэтому, под различными предлогами, коллективы предприятий старались замедлить внедрение новых технологий. Старые технологии способствовали процветанию - росла себестоимость и прибыль.
Третье следствие, выходящее из первого и второго, заключалось в прекращении реального роста производительности труда. Зачем повышать производительность труда, если её целью является снижение затрат ресурсов и времени на единицу продукции? Предприятие заинтересовано в росте стоимости продукции. <...>
Четвертым следствием стало снижение количества произведенной продукции в натуральной форме. Что называется в штуках.
Что получалось в итоге? Официальная статистика ежегодно фиксировала прирост производительности труда в масштабах страны. Но большую часть этого роста давало банальное завышение стоимости выпускаемой продукции. <...>
Но это было не самое страшное, самым печальным было другое: народное хозяйство стало неуправляемым. Экономика стала работать не как единый организм, а как совокупность предприятий, преследующих свои местечковые интересы, а не целой страны - системы [единой фабрики с единой конторой управления, по Ленину - ФТ]. Преобладающим стал хозрасчет отдельного предприятия. Сокращение реального производства при одновременном "выполнении" плана в стоимостных показателях привел к скрытой инфляции в виде товарного дефицита - доходы населения, благодаря премиям и росту зарплат стали существенно выше реальной производительности труда. Возникла нехватка товаров народного потребления (особенно дешевых изделий, которые были нужны населению, но их небольшая стоимость мало интересовала предприятия). Это вызвало растущее недовольство населения. Резко упала дисциплина поставок. Серьезный удар был нанесен по межзаводской кооперации. Ведь машиностроительное производство это не один большой завод, который делал всё сам. В производстве машин и оборудования участвовали сотни смежных заводов. Недопоставка "копеечного" изделия, являющегося комплектующим для другого завода, зачастую останавливала целые конвейеры. В производстве любого сложного изделия - бульдозера, комбайна, станка участвуют десятки и сотни поставщиков...
В итоге заводы, которые не могли завершить производство и получить прибыль, теряли премиальную часть, что вызывало массовую текучесть кадров из-за низких заработков. Люди шли за лучшей долей на другие предприятия. В какие расходы выливалось народному хозяйству подобная "рыночная эффективность" каждого отдельно взятого предприятия, надеюсь, объяснять не нужно. <...>
Безусловно, сильное государство не давало быстро увеличивать прибыль предприятий, а также допускать быстрый рост себестоимости изделий. Если какой-то завод слишком быстро увеличивал свои затраты, то это включали в план и премирования не полагалось. Хозяйственные руководители это быстро усвоили, и процессы дезорганизации экономики получались медленные. Именно тогда в голову хозяйственных руководителей начал проникать вопрос, а не "реформировать" ли политическую систему, чтобы обогащаться можно было быстрее? Так начала формироваться перестроечная "элита", на которую впоследствии стал опираться Горбачев".
И в результате последовавшей затем горбачёвской "перестройки" на XXVIII съезде КПСС (июль 1990 года) был принят новый устав партии, параграф 22 которого, несмотря на слабые оговорки, практически узаконил федерализацию партии, провозгласив самостоятельность республиканских партийных организаций и предоставив им право разрабатывать собственные программные и нормативные документы, то есть иметь собственные программы и уставы. Принятие этого параграфа означало ликвидацию КПСС как единой политической партии и одновременно устраняло последние слабые преграды на пути к разделу СССР. А демарш Ельцина на этом съезде (поддержанный частью депутатов, затем досрочно покинувших вместе с Ельциным съезд), касающийся установления фракционности фактически и побудил впоследствии, т.е. после запрещения деятельности КПСС (ноябрь 1991 года), к образованию на её осколках порядка полутора десятка политических партий, провозгласивших в какой-то мере коммунистические цели, но различавшиеся между собой в формах и средствах их реализации. Иными словами, произошёл подрыв коллективистского образа жизни в передовом отряде коммунистического движения, призванном объединять трудящиеся массы в борьбе за социально-экономические преобразования.