Коллективное сознательное
Шрифт:
— Можешь для меня не разжевывать. Как посчитать коэффициент линейной регрессии и нарисовать корреляционные уравнения, меня учили, — гордо ответил Байкалов.
— Вот как, — удивился Тельбиз. — А по тебе не скажешь.
— Так, тихо, а то сейчас опять обижаться начнете, подеретесь, а нам вас разнимай, — остановил их Малахов, пряча улыбку. — Давай, Гера, начинай эту работу. Это хороший шанс, если он реальный.
— Так уже начал. Процессоры молотят! — усмехнулся Герман и примирительно глянул на Дмитрия.
Байкалов отвернулся, явно затаив обиду.
— А
— Нет, это к Клаве, мое дело — записки доктора Айболита.
— Кстати, а ты знаешь, что многие считали, что тебя зовут Болотный Доктор? — вдруг спросил Тимура Байкалов. — Из-за этого такие свары были потом среди жителей Зоны.
— Ну, я тут ни при чем. Пусть считали. Давайте о деле. — Тимур расправил плечи, готовясь к долгому рассказу. — Во-первых, в следующий раз нельзя начинать такое дело без запасов пищи для меня. А то кони-людоеды будут еще долго город пугать. Это, конечно, был мой недочет. Надо бы мне перед Лазненко покаяться. Следующее. Совершенно очевидно, что морфы — структура неустойчивая. Когда я догнал Эльзу, она уже погибала. И погибала она на куче полуразложившихся трупов. Я так понимаю, это был не первый морф в Москве.
— Ну, конечно, ведь со сталкерами было много похожих происшествий, — добавил Малахов.
— Так вот, что мне сразу бросилось в глаза. В Эльзе, а я предполагаю и в остальных, уже дохлых морфах, раньше тоже не было никаких признаков разума. Это было полностью лишенное эмоций, желаний или даже просто жажды жить создание. Она неслась в эту клоаку словно по чьему-то зову. Есть легенда, что все слоны идут умирать на одно, слоновье, кладбище. Так вот, мне показалось, что она как будто бежала на такое подобие слоновьего кладбища.
— Тимур, а ты случайно не чувствовал этого, ну, скажем, зова? На который шел морф? — спросила Клава.
— Нет, к сожалению. Ты знаешь, Клава, я в том состоянии обычно на одних ощущениях живу и, наверное, почувствовал бы. Но, видимо, это было что-то, что слышат не все.
— Да, не очень много… — удрученно сказал Вадим. — Но с другой стороны, мы знаем что-то, чего не знают энампы.
— Ты о…
— Да, мы знаем, куда идут морфы, куда их несут их уродливые черти. Ведь знай вампиры, куда бежит Эльза, они бы не стали устраивать слежку.
— Ну, считаем, что мы теперь на шаг впереди них, — сказала Клава. — Хотя мне кажется, что это место надо очень тщательно изучить.
— Клава, мне кажется, что этим должны заняться вы с Тимуром, — сказал Малахов. — Нет возражений?
— Да какие возражения? Только вот что. — Клава на секунду замолчала. — Если вампиры узнают об этом месте, то… ну, ты понял. Надо взять под контроль всех сталкеров, чтобы мы не пропустили появление нового морфа.
— Сколько их вообще в Москве есть? — Вадим спросил словно сам у себя.
— Я могу выяснить, — отозвался Герман. — Секундочку. Я с твоего компа, да? А то эти планшетки не
Он подошел к письменному столу Вадима и стал набирать на клавиатуре команды.
— У меня там пароль, учти, — попытался остановить его Малахов.
— Ну, Вадим, не смеши, — не отрываясь от монитора, ответил Тельбиз. — Ага, всего восемь человек осталось. А за последний год выбыло пятнадцать. Все неестественной смертью. Причем от алкоголизма только трое.
— Ну, значит, не так сложно с ними поработать, как вы считаете? — Малахов почему-то смотрел на Байкалова.
— А почему сразу я? — всполошился Дмитрий.
— Ты и Гера, — сказал Малахов и поднялся, давая знать, что разговор окончен.
Потом, для того чтобы закончить совещание не так формально, Байкалов предложил выпить виски, который ему принес один из клиентов. Что за клиент и какие клиенты могли быть у Байкалова в Центре, никто не стал выяснять. Но от спиртного не отказались, закончив рабочий день на мажорной ноте.
Глава восемнадцатая
— О, Вадим! — Вероника первая окликнула Малахова в коридоре. — Как дела, как самолет?
Вадим не сразу сообразил.
— Ка… какой самолет? — растерянно переспросил он.
— Ну вот, кажется, подарок был вручен и забыт, — засмеялась Вероника.
— А, модель! — Малахов хлопнул ладонью себя по лбу! — Извини, я совсем не о том думал. Да, знаешь, мы в тот же день стали его собирать… Ну, в общем, там все на защелках, защелкнули не в том порядке… В общем, я думаю, можно сломанное крыло склеить? Ведь клеи сейчас хорошие.
— А сыну понравилось?
— Ну, он внимательно смотрел, как я собираю модель, — не очень уверенно ответил Малахов.
Он помолчал, но потом решился и сказал:
— Да ты знаешь, Вероника, сломали мы к черту тот самолет. А потом от тебя пришел мейл с общими чертежами. В общем, Андрей хочет теперь только настоящую модель собирать. И ждет от тебя всех полных чертежей и инструкций. А та, китайская, уже давно отставлена в сторону.
— Я, конечно, отсканирую остальное, но… Нет, там много возни, я оригиналы отдам. Мне-то они уже ни к чему. — Вероника на секунду задумалась. — А хочешь, я найду у себя подшивку журнала «Моделист-конструктор»? Но не нынешнего, а совсем старого. Когда модели делали не из китайских наборов, а из фанеры и бальзы. Хочешь? Пусть сын почитает, может, ему понравится. Там, кстати, не только самолеты. Там и машины, и корабли.
— Принеси. Наверное, Андрюшке будет интересно, ему нравятся старые журналы. Он «Науку и жизнь» нашел у матери, она выписывала лет тридцать назад, так пока не просмотрел всю сотню журналов, не успокоился. Кроссворды с картинками разгадывал. Ну, понятно, и чертежи. Он рвется в бой!
— У матери? — удивленно переспросила Вероника.
— Нет, у моей матери! У бабушки. — Вадим почувствовал, что оправдывается, и смутился.
— Хорошо, я пороюсь дома, точно была подшивка, и принесу вместе с чертежами. Может, прямо ему? Я в почтовый ящик положу.