Коло Жизни. Книга Четвертая. К вечности

Асеева Елена Александровна

А я остался в этом помещении один.

Глава двадцать пятая.

Один.

Я был один совсем малую толику времени, а после со мной связался Родитель . Его бархатисто-мелодичные переливы голоса, точно впитавшие бас-баритон моего Отца наполнили помещение, отчего даже легохонько запульсировали стены, вроде сотворивши дыхательно-поступательное движение.

– Милый мой малецык,- умягчено произнес Он.- Как я рад видеть тебя! Тебя моего бесценного, неповторимого, изумительного малецыка на гарбхе. Поколь еще естество не начало формирование костяка хочу поприветствовать и научить правильности поведения, от коего ноне многое зависит. По первому тот процесс будет протекать вельми медленно

и не очень болезненно, постепенно, одначе, набирая мощь. Главное, чтобы ты как можно дольше сдерживал свой крик... Так, абы он впитал как можно больше твоих переживаний и эмоций и выплеснулся с особой стремительностью и силой. Это, мой дорогой, вельми, вельми важно. Возможно,- Родитель на малость прервался, а засим с особой нежностью дополнил,- хотя я в том уверен, что всю его важность ты увидишь, ибо являешься особой неповторимостью Всевышнего.

– Меня уже несколько утомила эта боль,- подумал я, конечно, не надеясь, что Родитель меня услышит.

Тем не менее, Он услышал и более беспокойно вопросил:

– Разве малецыки не подарили тебе свои силы?- данное смятение прозвучало в переплетении с негодованием.

И я, ей-же-ей, испугался за своих братьев. В тембре гласа Родителя ощущалась забота и участие в отношении меня, и какое-то ощутимое безразличие в отношении всех иных Богов.

Я это почувствовал...

А почувствовав, встрепенулся. Резко дернул конечностями и застонал, а после торопко откликнулся, понеже не хотел, чтобы на моих братьев неправедно серчали:

– Братья все, все перекачали в меня. И они не заслуживают твоего безразличия,- я сказал это, не скрывая досады.

Ибо давно! уже очень давно, скажем так с первой нашей встречи, сердился на Родителя.

– Не надобно моя драгость на меня досадовать,- благодушно откликнулся Творец всех Галактик Всевышнего, и легкая дымка голубого сияния заколыхалась в белых стенах помещения.- Все мои сыны и малецыки мне дороги. Но ты просто особый случай. Да и потом, я все время ощущаю свою вину пред тобой. Что, твоим благополучием старался проучить своего старшего любимого сына. И не сумел до конца отстоять мягкость твоего взросления пред Законом Бытия.

Родитель, однако, резко смолк, так как я застонал...

Днесь застонал от боли, каковая прямо-таки пронзила меня насквозь и вызвала резкий дрыг конечностей.

– Началось мой милый,- все с той же заботой произнес Творец Галактик.- Я буду подле тебя до самого последнего мига. Отключусь пред выбросом крика, чтобы ты своей мощью не оглушил меня. Впрочем, сразу создам единение после того выброса.

И вновь острой болью полоснуло мое естество, точно игольчатые шипы, дюже такие тонкие и длинные, вонзились в правую мою стопу проникнув почитай до лядвеи.

– Малецык, постарайся поколь не молчать, разговаривая со мной,- продолжил толкования Родитель.- Чтобы на начальном этапе отвлечься от боли.

– ы...ы,- застонал я и мысленно послал, потому как колючая рябь заколотилась в устах и в целом на лице,- да, как можно от этого отвлечься...

Мне показалось, я даже не успел домыслить, ибо шипы теперь ударили в обе ноги, воткнувшись в пятки и выскочив, где-то подле стана, а мгновение погодя такой же энергичной атаке колотья подверглись руки, голова, и в целом все туловище...

Нет! тот процесс не протекал медленно, как обещал Родитель. Похоже, Ему и вообще не стоит верить. Он вразы увеличивая мощь, будто волны, окатывал мое естество болью, и изредка вскидывая вверх голову, я видел, как купно кипело красно-коричневое человеческое и божественное месиво, выбрасывая вверх едва зримые испарения. Однозначно, я кипел. Варилась моя плоть и сие, оказывается, происходило (как пояснил Родитель) по причине того, что гарбха, твореная из ильмза, стала нагреваться. Точнее даже накаливаться, черпая температуру чрез полый рукав прямо из раскаленного ядра планеты. И тем самым

нагоняя температуру в помещении и на самой поверхности гарбха. Посему медлительно спаивалось костяно-кровавое месиво с моим сиянием, ноне втягивая в себя сосуды, жилы, нервы, мышцы формируя как мой костяк, скелет, так и сгущая в той варке имеющуюся мешанину, вываривая из нее саму плоть... мяса... телеса... кровавую основу.

Крошечные пузырьки, вначале создающие мой скелет, медлительно перекатывались по сиянию. Они сталкивались меж собой, образовывая ярко-желтые, крупные бляхи. А серебристая поверхность гарбха уже приобрела рдяной цвет и по ней зазвенев суетливо заплясали раскаленные, вязкие расплавы горных пород. Те самые, каковые извергаясь из жерловин вулканов на поверхность Земли, вследствие взаимодействия с газами образовывали лаву. Огненно- жидкие капли днесь принялись слепливать меж собой сами бляхи. Степенно придавая образующемуся костяку мельчайшие, пурпурные вкрапления на поверхности.

По мере нагнетания температуры и выхода с под полотна гарбха силикатного расплава созидались кости скелета и череп. Формировались кости перст на руках, ногах, стопы, кисти. Это оказался довольно-таки быстрый процесс, не медленный, как предполагал Родитель, допрежь находящийся рядом не только голосом, но и самим своим все проникающим взором. Посему Он часто просил меня потерпеть.

И я терпел... терпел, поелику знал, старшие братья еще в чревоточине и айван Дивного не достиг безопасного для них места. Да и сама чревоточина еще не закрыта, а это значило, что своим криком я мог им навредить.

– Слишком быстро, слишком,- встревожено говорил Родитель, и как мне чудилось, вздыхал.- Потерпи мой милый... потерпи.

– Замолчи! Замолчи!- раздраженно посылал я на него свои мысли, ибо итак понимал, что должен... обязан терпеть... ощущая, что могу причинить боль и вред моим сродникам.

А бляхи тем временем спаявшись, сочленившись с вязкой лавой и моим сиянием сотворили целостный костяк, где явственно наблюдался скелет, состоящий из черепа, позвоночника, грудной клетки, костей верхних и нижних конечностей, соединенных между собой весьма подвижными полусуставами и суставами. Каковые в свой черед были образованы токмо из сияния (составной формы плазмоида) и силикатной массы ядра планеты, да переплетались с мышцами, нервами, сосудами так, что чудилось, последние плотно обвивали те суставы. Сами кости отличались от человеческих не только своей длиной, но и шириной, количеством и тем, что внутри были полыми. Рудо-желтая их поверхность, желтая с красноватым оттенком, была купно покрыта мельчайшими вкраплениями пурпурных искр. Позвоночный столб, поддерживающий голову и верхнюю часть туловища, вельми широкий имел значимо, в сравнении с человеческим, большое количество позвонков. А межпозвонковые диски не ограничивали движения, отчего сам столб становился очень подвижным. Грудная клетка состояла из ребер соединенных передними концами с грудиной, а задними с грудными позвонками. Она была сплющена с боков и достаточно удлинена, с пятью парами широких и толстых ребер. Несколько измененными в отличие от людских выглядели верхние и нижние конечности, где соответственно предплечье имело лишь одну схожую с плечевой кость, также как и не было малоберцовых костей в ногах.

На какое-то время, после формирования скелета, боль притихла, не то, чтобы она ушла, просто на малость снизила свое давление. Часть сияющей плазмы и красно-коричневое месиво все еще комковалось над костяком скелета, как и мышцы, нервы, сосуды, до конца не превращенные в структурированность. И тогда я, наконец, смог полностью разобрать речь Родителя, ибо дотоль объятый болью посылал на него раздраженные просьбы смолкнуть.

– Создание скелета завершено, мой милый,- произнес Он, и я уловил в его голосе озадаченность.- Теперь последнее не менее болезненно пройдет формирование самой плоти, а после...