Колониальная служба (Сборник)
Шрифт:
После ожесточенных споров, чуть было не перешедших в драку, собравшиеся решили утроить размеры ловушки: восемнадцать футов в диаметре и пятнадцать в высоту. С ее помощью можно будет забросить небольшую бомбу на высоту в семьсот пятьдесят тысяч футов — даже намного дальше, чем требовалось, — и распылить в ионосфере натрий, цинк и кальций. Эти металлы действительно ионизировались под действием солнечного света гораздо лучше, чем атмосферные газы. В результате насыщения ионосферы этими металлами должна была увеличиться эффективность солнечного сияния, проводимость
— Нечто похожее проделывали сотни лет назад на Земле, — авторитетно заявил Сэм Келли — лучший математик Лани. — Там использовали ракеты, чтобы распылить натриевый порошок на высоте двадцать-пятьдесят миль.
— Кальция у нас больше всего, — пробормотал Хегман, и тут же над его ухом раздался громкий голос химика Дастина Смарта:
— Эй, Кен, хочешь свежий анекдот? Человек приходит к врачу и говорит: «Доктор, ради бога, помогите — жена мне изменяет, а рога у меня почему-то не растут!» «А почему они должны расти? — удивляется доктор, — это же просто образное выражение, что, дескать, у кого-то растут рога!» «Правда? — облегченно вздыхает человек. — Слава богу, а то я боялся, что кальция в организме не хватает!»
Все захохотали, и Дэниэл, к своему удивлению, тоже присоединился ко всеобщему смеху, хотя впервые услышал этот анекдот еще до поступления в Академию. Да, адреналин странно действует на людей…
— И как долго будут сохраняться эти облака? — деловито спросил кто-то, едва стихли раскаты хохота.
— На такой высоте — три — четыре дня, — не замедлил ответить Смарт. — Ночью это не слишком поможет, но они будут собирать энергию, когда на них светит солнце.
— Не думаю, что это будет для нас спасением, — задумчиво сказала Моника Дэвис. — Получение энергии от солнечного света — это получение энергии и ничего больше. Нагрейте одно место электричеством — и во всех остальных местах станет холоднее. Таков закон. Чем больше мы будем стараться сохранить тепло, тем больше тепла будет требоваться…
— Не каркай! — резко и непочтительно перебил начальницу своей сестры Кен, но сама Рики спокойно сказала:
— Если и этого окажется недостаточно, Дэн… господин Бордман придумает еще что-нибудь — вот и все!
Никто из находящихся в кабинете не нашелся, что на это ответить.
Сам Бордман — в первую очередь.
В ночь перед запуском Бордман сидел рядом с термометром, фиксируя температуру снаружи. То и дело он покрывался испариной, хотя температура в домах была «зубостучательной», как образно выразилась Рики, — энергию сберегали всеми способами, какими могли.
Больше Дэниэлу ничего не оставалось — только любоваться на термометр, потому что все остальное делали сейчас за него Дети Марфы.
В полночь термометр показал семьдесят градусов ниже нуля по Фаренгейту. За полчаса до рассвета температура опустилась до отметки в восемьдесят градусов. На рассвете было уже восемьдесят пять градусов.
Затем…
Бордману стало жарко.
Постепенное понижение температуры означало, что двуокись углерода вымерзла из верхних
Парниковый эффект зависит от содержания С0 2. Там, где его нет, воцаряется космический холод. И если на поверхности планеты термометр покажет сто девять градусов ниже нуля — все будет кончено. Без парникового эффекта та сторона планеты, где продолжалась ночь, мгновенно потеряет все свое тепло. Даже на противоположной стороне начнется лютая стужа, увеличивающаяся по мере того, как будет уходить солнце. Температура минус сто девять и три десятых — это критическая точка.
Даже космические скафандры не спасут, когда атмосфера будет терять тепло с такой быстротой. Скафандр может обогреваться за счет радиации в вакууме, но контакт с водородом охладит его в мгновение ока!
Все эти мысли пронеслись в голове Дэниэла со скоростью луча света…
Взглянув на показания термометра, он заметил, что неуклонное падение температуры прекратилось… И четверть часа спустя она начала медленно расти.
Когда показалось солнце, температура была минус семьдесят. Еще через час, при ярком солнечном свете — уже шестьдесят пять градусов. Дэниэл подождал, пока шестьдесят пять превратятся ровно в шестьдесят, и выскочил из своей комнаты.
В коридоре он столкнулся с Хегманом, и ему показалось, что вокруг стало чуть теплее от дружеского приветствия:
— А, Дэн! Я как раз шел к тебе. Практически все готово, пойдем, хочешь на это посмотреть?
— Где Рики? — озабоченно поинтересовался Бордман.
— Снаружи, работает у входа в шахту. Там собрались почти все, кроме двух-трех больных. Пришел даже Джастин Болл — забавное зрелище, впервые вижу, как наш начальник держит в руках что-то, кроме вилки или ложки в столовой…
— У Рики есть маска для дыхания?
— Естественно. А в чем дело?
— Мы практически добрались до края. Я боюсь, что если не сегодня, то завтра… Если выморозит двуокись углерода…
— Малая ловушка готова, — перебил его Кен. — Бомбы тоже наготове, мы сделали их достаточно, хватит на много месяцев, пока мы будем внутри шахты. И у нас будет энергия, выше голову, дружище! Кислый вид как-то не пристал Старшему Офицеру Колониального Надзора, которого моя сестренка называет не иначе, как «сам Дэн»!
— Она так про меня говорила? — Бордман почувствовал, как краснеют его щеки.
— И не только так. Я теперь только и слышу от нее: «Дэн сможет, Дэн придумает, Дэн всех нас спасет!»
— Кен… А ты не врешь?
И услышал в ответ:
— Клянусь двуокисью углерода!
Они надели комбинезоны, специально переделанные для низких температур. Чтобы не отморозить легкие, к обычному снаряжению добавилась пластиковая маска, закрывающая лицо, и обогреватель для вдыхаемого воздуха. Но даже в такой амуниции долго находиться вне убежища было небезопасно.