Колонист "Вано"
Шрифт:
– Не… Не очень! – отмахнулся я. – Это просто самое длинное слово в русском языке. В других языках и позаковыристее имеются.
– Ну ладно. Раз самое длинное… Думаю, если и есть слова сложнее, то немного, – кивнул Сочинец.
– Это ты потому так ответил, что вопроса не услышал! – я ухмыльнулся. – Я спросил, есть ли слово сложнее, а не длиннее. И да, оно есть. Это слово «нет».
– Три буквы…
– И полная неспособность их сказать! Причём, у очень многих людей, – кивнул я. – Почему-то многие предпочитают говорить «да». А потом просто «не» делать!..
–
– В общем, не проси у людей тех обещаний, которые они нарушат! – кивнул я. – Скажут «да» и «не» выполнят. Потому что вот это их «да» – на самом деле, «нет».
– О! Прямо как у женщин! – восхитился военный.
– Да… Мы, люди, такие! – кивнул я.
– Но вообще я не только из-за этого злюсь… – признался Сочинец. – Хотя ты прав: этот момент меня тоже расстроил. Но копьё у Туза расстроило больше…
– Ну копьё и копьё… Я жалею, что мы сами их не додумались у часовых отобрать! – нехотя признался я.
– Об этом и я жалею, – с серьёзным лицом кивнул Сочинец. – Надо было забрать оружие…
– Тогда в чём проблема? Вряд ли ты из-за копий такой хмурый сидишь! – удивился я.
– Проблема в том, что на меди были красно-коричневые разводы… – пояснил военный. – Не заметил их?
– Н-нет... – признался я, но в душе поселилось гадкое такое чувство большой ошибки.
– Я всё понять не мог… Чего Туз задержался? Почему за нами так упорно гнались? Ну согласись: оглушили мы ребят у Алтаря, но они были живы, – заметил Сочинец. – Я специально проверял. Когда ты лечебные наборы вытащил, так и вовсе успокоился. Даже если серьёзно голову повредили, их вытянут. А тут будто с цепи сорвались... Гнались за нами, как будто мы не к Алтарю проникли, часовых оглушили и грабанули, а будто…
– А будто убили кого-то… – дошло, наконец, до меня.
– Именно! – кивнул Сочинец. – И нестёртые до конца разводы на меди – это кровь. Она была, как минимум, на двух копьях. Туз и один из его подельников убили часовых, Вано… Убили, пока они были в отключке…
– Вот урод…
– Не просто урод, – поправил меня Сочинец. – А урод, который крови отведал. Нельзя было их оставлять без присмотра. Никак нельзя… А мы побежали и дали им этот говняный шанс. Так что… Ещё ночью мы могли научиться мирно сосуществовать. Тяжело, но могли. Сейчас, когда группа Туза повязана убийством, когда сам Туз и Борис, как минимум, отведали чужой крови…
– Ля… Новости – говно! – не сдержался я. – Когда, думаешь, нападут?
– Да в любой момент могут… – поморщился Сочинец. – А мы не можем. Повода нет. Мы же вроде как хорошие!.. Репутацию свою блюдём. И группу поддерживаем всю, а не только нашу фракцию.
– Так, может?..– предложил я. – Или больше потеряем?
– Больше потеряем, – вздохнув, признался Сочинец. – Сейчас, если Туз никого больше не подпишет на нападение, мы ещё можем объединить остальных. А если нападём сами – тогда всё. Ни Роман, ни Маша с Никой нам никогда не поверят.
– Но если будем ждать, они могут убить кого-то! – заметил я. – Они же не совсем
– Поэтому сейчас людей соберём, и буду разъяснять политику партии, – согласился Сочинец. – Что нельзя ходить по отдельности. Только группами. Что надо…
– Я пока похожу по отдельности… До лесу! – неожиданно решил я. – Пока ты ещё ничего не сказал.
– Вань, ну… И ты, Брут? – уставился на меня Сочинец.
– Сейчас все разбирают покупки и отдыхают после забега, – я покачал головой. – Значит, есть маленькое окно, а я хочу местные растения проверить и набрать то, что нужно.
– Ладно… Тогда иди сразу! – решил Сочинец. – Собрание через час-два. И возьми с собой кого-нибудь для подстраховки…
И я пошёл. Со мной вызвалась прогуляться Кострома. Она, как оказалось, совмещала полезное с любопытством: выпытывала по пути, что у нас всё-таки с соседями случилось. Я не стал скрывать. Наверняка Сочинец и сам подробности расскажет.
А в лес я шёл не просто так, а с пустой бутылкой из-под воды. Вот только искал не воду. Я собирался найти какую-нибудь смолу. Её ведь несложно определить. Смола, как я её представляю, должна быть густой, тягучей и клейкой. Когда высохнет, будет дополнительно держать места крепления. А это нужно было и для оружия, и для каменных инструментов.
Она была нужна ещё вчера. Однако вчера я не был готов к подобным изысканиям. А сегодня у меня не оставалось выбора… Топор, который в самый неожиданный момент сломается – это, прямо скажем, плохой топор. Да и защита была нужна. Вот прямо кровь из носу.
По поводу защиты идея зрела давно. Её-то я и обдумывал, попутно отвечая на вопросы Костромы. И у меня даже получилось одновременно говорить и думать, причём на разные темы. А вот раньше такое не прокатывало. Видимо, мозг в предчувствии большого шухера мобилизовал ресурсы.
– Знаешь, ты прав… Не стоило нам давить с этим твоим решением! – сказала Кострома, когда удовлетворила своё любопытство, а я пробивал кору очередного растения, периодически стряхивая с ног насекомых. – Ты бы отлично всё показал на личном примере. А насчёт гопников Туза... Чего-то такого я и ожидала. Туз – урод, но ловко других под себя подгоняет. Таких надо сразу убивать, но я в первую встречу что-то не распознала его… Старею, видимо.
– Тебе в первую встречу не до того было! – успокоил её я. – Вы у костра толкались, лишь бы с холоду не помереть! Ну и не можешь ты всякого, кто тебе подозрителен, убивать сразу. Даже если твоя чуйка завопит, как сирена… О-па!..
Гриб. Это был гриб. Ну или что-то похожее. С большой шляпкой. И приземистый, всего-то мне по пояс. Я его и ткнул-то больше для проформы: уже собирался мимо пройти.
И тут из гриба потекло что-то густое, белое, вонючее…
– Резиной запахло! – удивлённо поморщилась Кострома.
А вот я в запахе сока не чувствовал никакой резины. Приторно-сладкий, но ни разу не химический. С другой стороны, воняло так сильно, что и обонятельные галлюцинации исключать нельзя.
– Это немного не то, на что я рассчитывал… – заметил я, останавливаясь и возвращаясь к грибу.