Колонист. Слуга
Шрифт:
– И о чем?
– Адам спас мне жизнь и я хочу тоже ему помочь.
– И что?
Вот же скотина! Сказал бы: так поступил бы любой на его месте, - так нет. Будто специально дает понять, что он утруждаться не стал бы.
– Все знают, я играл с лейтенантом в карты, он пару раз писал расписки. Подтвердишь, что сам видел, как я выиграл слугу. Потом отпущу его на волю.
– А мне что с того?
– Считай, за мной должок.
– Не-а, - возразил Питер без раздумий.
– Думаешь, дурней тебя? Раб стоит не меньше шести тысяч. Такой - все восемь-десять. Чтобы я за здорово живешь кому подарил такие деньжищи...
– И он плюнул вновь, на этот раз прямо мне под ноги.
– При тебе
– Там ведь ливров триста положено, не меньше.
– Да.
– А ты у нас сильно богатый.
– Жизнь стоит дороже.
– Уже не сдох. Зачем швыряться? Нет, ты что-то крутишь!
– Я умею быть благодарным, - сказал я с нажимом.
Любой дурень догадается: и к тебе тоже в будущем, поступи как прошу.
– Не-а, - он опять сплюнул, на время прекращая жевать. Ладно бы еще в сторону, но когда под ноги - сознательное неуважение. В другом месте и в иное время уже получил бы в морду.
– Три тыщи на бочку. Мне. И все довольны.
– Он хрипло рассмеялся.
– У меня нет таких денег, - терпеливо сказал я.
Даже не потому что всего капиталов реально впритык. Если бы не взятые с индейцев - и того бы не имел. Еще в первый день по возращении, посланный в разведку, специально забежал на мельницу. На удивление почти все цело, правда, изготовленные гвозди уволокли, а вот жернова, станки и металл не тронули. Видать, тяжело тащить. Хорошо ломать не стали. Вот приводные ремни сняли и уперли. Не знаю уж, на кой ирокезам сдались. Кожа хорошая, выкроят чего. Свою долю золота спрятал вместе с прошлыми доходами в тайник. Не тот, естественно, где инструменты. Ну не таскать же с собой кучу монет. Непременно кто-то обратит внимание - и примутся задавать неудобные вопросы. Недолго и до обвинения в грабежах. А мне в петле болтаться не хочется.
– Захочешь - найдешь. Или всем расскажу о попытке воровства чужого раба.
– Двести могу дать!
Он рассмеялся издевательски.
– Другому сказки выкладывай.
– Триста.
– Церковь ставил? Должны быть.
– Ну и хрен с тобой, - сказал без особого сожаления.
– Не хочешь немного - не получишь ничего.
Взгляд у Питера стал настороженным, словно у дикого зверя, когда он чует ловушку. Только вряд ли ожидал последующего. Потому что я поднял мушкет и выстрелил ему в голову. С такого расстояния заряд снес полчерепа. Тело, наверное, еще не поняло, что умерло, а я уже торопливо перезаряжал, потом присел, глядя на дальние деревья, уже слыша топот ног, спешащих сюда. Ага, вполне ожидаемо. Клод, Адам и еще парочка хорошо знакомых из молодых. Остальные не сильно торопятся.
– Не торчать на виду, - предупредил я.
– Вон оттуда пальнули, - показал.
Они моментально шарахнули по деревьям. Хорошо, когда тебе доверяют и даже не переспрашивают.
– Ушел, - огорченно сказал Пьер.
– Никого не вижу, и не слышно.
– Наповал, - подтвердил Клод, осматривая покойника.
Естественно. Он правда думал, что позволю всю оставшуюся жизнь угрожать мне шантажом? С таким человеком уговоры и церемонии бесполезны. Зря надеялся на сообразительность. Одна бесконечная жадность.
– Царство ему небесное, - крестясь, ответил я.
– По карманам пошарьте, хоть что-нибудь да найдется. Поделите между собой - все же первыми примчались на помощь.
Фактически от своей доли отказался, пусть и поставят кружку при оказии. Я не щедрый. Просто не хочу пользоваться этими деньгами.
– Выпьем, чтобы земля ему была пухом, - извлекая мешочек с монетами из-за пазухи и довольно улыбаясь, провозгласил Клод.
Дениз, в смысле мадам Ренье, утверждала: пословица в Древнем Риме имела продолжение. Причем с прямо противоположным смыслом. "...И
# # 1 Rest in peace - покойся с миром (лат.).
Глава 11
Неожиданная карьера
Когда принялись стучать, если не кулаками, так ногами, я аж подскочил, хватаясь за стоящий у изголовья мушкет. Толком не очухавшись, обвел взглядом обстановку. Не на поляне у костра, а в доме. Смутно помнилось, что это все же не город, а форт. Подробности ускользнули. То есть пьян определенно не был. Пара стаканов вина. Просто после нескольких нервных дней, в половине из которых пришлось отвечать за кучу народа и практически не спал, а если ложился, то подскакивал посреди ночи, перепуганный явившейся мыслью о непроверке караула или что тот дрыхнет бессовестно, вырубило напрочь.
И то, вышли без потерь (Питер не в счет). Переправились моментально, благо всяких лодок и яликов на той стороне хватало и когда подали сигнал, тут же пригнали. Кораблики серьезнее куда-то соизволили отбыть, а ведь самый опасный момент. Ты уже расслабился - и тут тебе в спину начинают стрелять. Ни прикрытия, ни нормального судна для возвращения. А ведь у нас еще и кони да пушки. Пришлось немало повозиться, рубя плоты для их перегона.
Потом силой опять держал готовых разбежаться по семьям ополченцев из города, расписывая ужасы оставления без охраны реки. Создавал график, с учетом знакомств и подразделений, под попытки обсуждения. Организовывал питание для нездешних милиционеров и солдат. Между прочим, никто особо не стремился поделиться собственным имуществом, даже под расписку. Урожай частично погиб, во многих местах даже не приступали к работам. А ведь уже осень на носу. Все лето прошло в военных действиях и армейских конфискациях по следам грабежей. Защитников положено кормить, а то они и сами принимаются, мягко говоря, отнимать без спроса.
В конце концов, я уселся в бывшем штабе и принялся, тщательно обдумывая каждое слово, писать донесение в Форт-Ройал. Причем, специально зафиксировав героизм майора и его подчиненных, постарался все ж намекнуть на его полный идиотизм, нигде не произнося на эту тему ни слова. Просто описал тактику индейцев и сообщил, что идти на скрывающихся в укрытиях врагов слегка неразумно. Ведет к огромным потерям. Приложил списки пропавших, рассказал про умерших раненых, которых мы вынесли из-под огня с опасностью для жизни. Себя не похвалишь - никто не станет. Поэтому трудности обратного перехода заметно преувеличил, сообщив о выстрелах из засад. Очень сгодился Питер на роль несчастной жертвы.
В общем, старался не хуже иного писателя. Еще и дважды переписывал, избавляясь от помарок и вставляя новые живописные подробности, пришедшие на ум. Например, похвалил артиллеристов, спасших полевые орудия, и поведал об их тяжком труде везти пушки через девственную чащу. Вполне правда, и почему лишний раз не отозваться положительно о ком-то. Специально зачитал выдержки, чтобы все знали, насколько они покрыли себя славой, заявившись в таверну, где вовсю отмечали возвращение.
Потом отправил Клода с донесением, не слишком довольного поручением, пообещав лычки капрала за доставку, и присоединился ко общему веселью. Окончание дня помнилось очень смутно. Вроде сержант Гринис с Адамом меня вели в неизвестном направлении, а я рвался спеть нечто душевное. Похоже, куда-то доставили. Хм... как бы не в штаб, на майорскую кровать.