Колонисты. Хруст. Дилогия
Шрифт:
– Это мы еще посмотрим! – уже крикнул я и дал очередь из ИВы в место, где, как мне казалось, засел Иваныч.
– Не трать мои патроны, парень! – вновь съехидничал Иваныч.
– С чего это они стали твоими?
– Я подожду здесь, и когда ты потеряешь сознание или умрешь – приду и все заберу. Слышишь, парень? Заберу все. И знаешь, кто в этом будет виноват? Ты! Ты и твоя жадность, мстительность. Зачем ты гнался за мной? Зачем стрелял в меня? Видишь, что из этого получилось? Видишь, к чему это привело? Это карма парень, это мгновенная карма!
Пока он нес свою околесицу,
– Но ты можешь со мной договориться, Мик! – продолжал нести свою околесицу Иваныч, – я-то ведь не злопамятный! Я готов тебе помочь. Я вытащу тебя из капкана, парень! Мы можем забыть о своих разногласиях и разойтись друзьями. Что скажешь?
Угу! Я почти поверил. Более чем уверен, стоит подпустить его ближе и… И что? Убьет меня? Нет, скорее дождется удобного момента, заберет у меня оружие, заберет мои вещи и свалит, оставив в капкане.
– Так что скажешь, Мик?
– Иди в задницу, Иваныч! – откликнулся я.
– Зря ты так, парень! Очень зря! Я ведь хочу тебе помочь, я ведь не желаю тебе зла…
Ну да, ну да…
Через минуту, тянувшуюся, как мне казалось, целую жизнь, нога была свободна. Я работал прикладом Шендровой винтовки как рычагом, смог развести зубья ловушки и вытащить ногу. Хотя, не сказал бы, что стало намного легче – нога, словно огнем горела. Выудить же из капкана винтовку я смог за секунды.
А Иваныч продолжал заливаться соловьем, то пытаясь убедить в своей кристальной честности, то задавая вопросы, причем провокационные, оскорбительные, явно ожидая ответа. Я смекнул, чего он этим добивается – проверяет, в сознании я или нет.
Ну-ну…
Продолжалось это минут пять, и ни разу я не подал голос. Иваныч должен был решить, что я отключился. Впрочем, он бы был недалеко от истины – нога болела. Прямо-таки горела и на глазах опухала. Плохо – все признаки перелома на лицо. И что делать с поломанной ногой посреди леса? Помирать только.
Я заметил движение возле одного из деревьев на другой стороне поляны. Тут же выпустил туда очередь и пожалел об этом. Нужно было еще выждать, рано начал стрелять. Увидел только, как седая башка мелькнула над травой, и Иваныч вновь спрятался за дерево.
– Ах, ты, хитрожопый молокосос! – со смешком крикнул он. – Ведь подловил, почти подловил. Ну, ничего, в отличие от тебя у меня времени предостаточно. Подожду еще. Рано или поздно ты отключишься, и тогда я преспокойно приду и возьму все, что у тебя есть.
Угу…подожди. Думаешь, ты выиграл? Это мы еще посмотрим! Я достал энергопистоль и навел его на дерево, за которым прятался Иваныч.
Та-а-ак…чуть ниже и правее. Вот здесь он должен сидеть. По идее мой выстрел должен будет пропалить дерево и попасть Иванычу прямо в грудь. Точнее, в спину, если он сидит, привалившись спиной к стволу дерева.
Импульс сорвался с дула оружия и улетел в дерево. Тут же раздался вопль боли.
Вот так-то…Прав был Кузьма. Дерево прошило насквозь. Вернусь в Речной – проставлюсь ему пивом. Да чего пивом? Ужином проставлюсь.
До
– Ну что, доумничался? – крикнул я.
Ответом мне была тишина. Убил все-таки? Или он по моему примеру затаился?
Минут пятнадцать я просидел, вглядываясь и вслушиваясь, но никаких намеков на то, что за деревом есть противник, что он жив, мне засечь так и не удалось. Уйти он мне не даст, если жив, значит, нужно разобраться сначала с ним.
Я медленно пополз в сторону дерева, за которым должен был находиться Иваныч. Весь путь занял у меня минут 15 – я не задействовал раненую ногу, старался не шуметь и двигаться тихо, поэтому и полз так медленно.
Добравшись до укрытия Иваныча, я подобрался, оттолкнулся здоровой ногой и, можно сказать, прыгнул вперед. Вот только Иваныча на месте уже не было. Ушел, сволочь такая!
Да и хрен с ним. Мне-то что делать?
А выбор был и не особо велик – помочь мне могли только в Речном, но доползти до него я бы вряд ли смог. Единственная надежда на Кийко.
Я достал рацию и попытался с ним связаться.
– Ка! Слышишь меня?
– На связи, – откликнулся Кийко.
– У меня проблема – ногу сильно ушиб.
Уже было плевать, слышат меня мары или нет. Мы с Иванычем тут так пошумели, что если они есть поблизости – обязательно придут.
– Стрельбу слышал. Это ты? – спросил Кийко.
– Угу.
– Ты видишь гору?
Я огляделся. Как-то и не заметил, что уже практически утро – было достаточно светло. И да, гору, поросшую деревьями и кустами, я видел отлично. Вот только до нее километра три, как минимум. Но все же это ближе, чем Речной. Заставлять Кийко искать меня в лесу бесполезно, да и опасно – или на маров нарвется, или на все того же Иваныча.
– Понял. Иду к ней, – сказал я в рацию.
Теперь предстояло что-то решить с ногой. Как идти-то?
Решил вопрос с ногой я просто – обезболил и с помощью пары прямых палок и бинта зафиксировал конечность. Срубил рогатину, которую планировал использовать как костыль, и двинулся вперед.
Помирать я пока не собирался.
Идти было трудно, но все же я ковылял вперед, очень часто останавливался и вслушивался в лес. Почему-то не верилось, что Иваныч, сволочь такая, так легко отстанет. Он, словно падальщик, будет плестись где-то рядом, поджидая, когда силы оставят жертву. Сам по себе он не нападет, не попытается убить, хотя…
Я его зацепил, ранил. Не знаю, серьезно или нет, но Иваныч должен был не на шутку разозлиться. Впрочем, если рана серьезная, Иваныч должен был от меня отстать: своя шкура дороже. Если же только зацепил, разозленный падальщик может и не дождаться, пока жертва ослабнет, а напасть тогда, когда посчитает, что это лучший момент для атаки, когда решит, что жертва не ждет нападения.
На Хрусте нельзя быть наивным, нужно всегда ждать худшего и я, исходя из своей худшей теории, все время был наготове, ждал нападения, останавливался и вслушивался, стараясь услышать крадущегося по моим следам врага.