Колонисты
Шрифт:
— Согрешишь снова, пока он идет — лишишься статуса колониста.
— И что дальше?
— А дальше валишь на все 4 стороны — становишься изгоем.
— Охренительное у вас тут правосудие, — хмыкнул я.
— Все претензии к уроду, который ставил задачи Матери и прописывал ее поведение, — ответил сержант.
— А с этими что будет? — я кивнул в сторону покинувших заведение «Ящерицы» и его подельников.
— Да что? Посидят недельку в изоляторе, отработают штраф, если денег нет, да и отпустят на волю.
— Очень жаль, — подвел итоги я.
— Я бы тоже таких к стенке
Я кивнул. Ну вот, враг нарисовался. Прекрасно день закончился.
Когда вояки ушли, я с раздражением рассматривал Шендра и Литвина.
— Вы что, не вписались бы, если бы не камеры? — поинтересовался я.
— Сложно сказать, — пожал плечами Литвин, — Костя «Ящерица» та еще сволочь, и может создать кучу проблем.
— Так, ребятки, — вздохнув, начал я, — обсудим еще момент в нашем с вами сотрудничестве. Если уж мы собрались работать сообща, то и проблемы надо решать совместно, а не в сторону уходить, чуть что не так.
— Мы сейчас за тебя вписались, — напомнил Литвин.
— Потому, что камеры были, — ответил я ему, — а до этого я не видел особого энтузиазма на ваших лицах.
— Тем не менее. Мы за тебя вписались! — упрямо стоял на своем Литвин. — И, наверняка, из-за этого у нас будут проблемы. «Ящерица» мстительный и не забудет, что из-за нас в том числе его в изолятор приняли.
— Если у вас будут проблемы из-за меня и того, что вы стали на мою сторону, естественно, и я в свою очередь впишусь за вас, — ответил я.
— Вот и посмотрим, — подытожил Шендр, — теперь давай к нашим делам. За стволы мы договорились, за дележку тоже, вроде как. Что еще?
— Ну, и все, вроде. Утром будем выдвигаться.
— И куда?
— Пойдем на запад, вдоль реки.
— Думаешь, там много волков?
— Надеюсь, не много, — усмехнулся я, — и надеюсь тех, что найдем, нам хватит.
— А если нет?
— Тогда будем думать.
Мы разошлись, когда уже совсем стемнело. Да чего там. Было ближе к полуночи. Литвин и Шендр сразу отправились спать, а мне еще было нужно забросить все лишние вещи в ящик хранения.
Часть вторая. Охотники
Глава 1 Рейд
Солнце еще не появилось на горизонте. Стояли даже не сумерки, была практически непроглядная тьма. Во всяком случае, так можно было сказать, когда мы лишь шли к воротам. Когда дверь в город за нами закрылась, тьма, словно отступила или, скорее, сменила свой цвет. Из черной, непроглядной пелены она превратилась в серый туман, скрывающий от взгляда все, что было дальше нескольких метров от тебя.
Словно бы смотришь сквозь грязное стекло. Но с каждой минутой, с каждым нашим шагом видимость увеличивалась. Вот, ты смотришь на дерево впереди себя. До него метров семь, не больше. И все равно ты не можешь увидеть его контуров. Вот оно осталось позади, и ты ищешь новую цель. Куст, уже метрах в десяти от тебя, и ты его видишь намного четче. Затем
Совершенно незаметно для тебя серая хмарь отступает, твой глаз фиксирует новые предметы, ты понимаешь, что видишь все дальше и все четче. И, тем не менее, как и пять минут назад, тебе кажется, что вокруг совершенно ничего не видно.
Только первый луч солнца срабатывает для тебя как сигнал. Вот момент, с которого ты готов согласиться, что сумеречная серость ушла, что наступил день. Вот только перед тем, как этот сигнал будет получен, перед тем, как первый луч ударит тебе в глаза, ночь как будто наносит свой последний, самый мощный удар, силясь вложить в него всю свою оставшуюся мощь. «Самое темное время — перед рассветом» и я полностью согласен с этим утверждением. Мне кажется, что даже ночью не так темно, как в этот момент. Именно в это время тебе кажется, что ночь останется навсегда, не отступит, не уйдет. И когда ты готов в это поверить — небо на горизонте начинает светлеть, и ты понимаешь: ночь снова проиграла.
Солнце лишь поднималось над горизонтом, а мы трое уверенным шагом следовали по намеченному пути.
Я более-менее сориентировался по карте, где уже бывал, и даже нашел место, где меня в прошлый раз кинул Иваныч. Именно в ту сторону я и вел свой небольшой отряд. В моих планах было прочесать небольшой лесок или, скорее, рощу неподалеку от реки. В прошлый раз мы с Иванычем встретили здесь стаю. И я почему-то не сомневался, что и в этот раз встречи с волками не избежать.
Да, я уже понял, что здесь, в окрестностях Речного, волки держатся стаями. Но вот точно определить, держит ли стая определенную территорию, либо же кочует, я не смог. Собственно, мой выбор направления для нашего рейда и был обусловлен желанием прояснить этот факт. Если возле рощи не будет волков, значит, действительно, у каждой стаи есть свои угодья. Если же волки будут…
Тогда выводы окажутся более размытые. Быть может, стаи все же кочуют. А быть может, пришлые волки уже пронюхали о том, что владельцев этой территории больше нет, соответственно, можно расширить границы собственных угодий.
Шли мы вдоль реки. Я не стал далеко отходить от нее, так как боялся заблудиться. А еще мне было интересно узнать «правильность» карты. А точнее, определиться с ее масштабом. Ведь пока все было очень условно. То место, где меня бросил Иваныч, могло оказаться намного дальше, чем я предполагал, или на карте лес и река могли быть нарисованы криво. Короче, я должен был убедиться в собственной правоте, убедиться в том, что карта, попавшая мне в руки, не врет. А если и врет, то определить границу погрешности.
С каждой минутой мир вокруг нас оживал, начинало проявляться все больше и больше деталей. Вот следы какого-то мелкого зверька, вон там, вдали над рекой, кружится стая птиц, явно высматривая свою жертву в толще воды. Периодически та или иная пернатая находила цель и камнем летела вниз, погружаясь в воду, а затем вновь взмывала ввысь.
Литвин присел возле кустика, что-то рассматривая в траве.
— Что там? — полюбопытствовал я.
— Дикий кролик, скорее всего, — ответил Литвин.