Колония "Дельфин"
Шрифт:
На удивление, даже по версии обвинения, я сделала это не нарочно. Ну, так и было в принципе. В свою очередь, я признаю вину, каюсь и божусь, что исправлюсь. Коллегия присяжных заседателей – ни больше, ни меньше, двенадцать человек, - внимательно слушают меня и только изредка отвлекаются на колкие высказывания в мой адрес со стороны пострадавших и душераздирающие всхлипы моей мамы.
Я стала одним из тех, чья судьба находиться в чужих руках. Эх, ну и кусачее это чувство, знаете ли. Будут ли они объективны? Будут ли снисходительны? Ведь, я для них незнакомый человек, случайно
После часового слушания, господа присяжные удаляются в совещательную комнату, чтобы потом, публично провозгласить вердикт. Вердикт, который я боюсь услышать даже краем уха. Провожаю их молящими глазами, но они отвечают игнором. В душе молю их о пощаде и скрещиваю холодные пальцы за спиной. Плачу, чтобы меня не настигла суровая участь. И мама: все плачет, плачет и плачет. Надевайте спасательные жилеты, господа присяжные, скоро тут все затопит горем и страданием.
Сердце наполняется плохим предчувствием, когда судья в напутствие, просит коллегию, опираться на факты и доказательства, и совсем забыл напомнить о праве на ошибку и чувство человечности. Какие факты? Какие доказательства? Я все признала и это факт. Виновата. Точка. Я прощу всего лишь маленького шанса. Шанса, не сгнить в тюрьме пока проходит моя молодость.
Совещание завершается спустя тридцать минут. В воздухе повисло напряжение. Добрые присяжные, просят, назначит мне минимальное наказание, просят о нисхождении. Святые люди! Спасибо! На мгновение, на моем лице появляется слабая улыбка. Я с трудом остаюсь стоять на месте и не падаю им в ноги.
Но ведь, это еще не все. Должностное лицо государства, носитель судебной власти, а точнее, женщина с короткой стрижкой и лицом, серьезнее, чем у президента, еще не вынесла вердикт. И снова крестик за спиной. Так хочется, чтобы женщина узнала во мне свою дочь, и растаяла, как ванильное мороженое, под палящим солнцем.
Судья выносит приговор – один год работ, в исправительно-воспитательной колонии «Дельфин». Видимо, у нее в семье одни лишь сыновья.
Пытаюсь понять: огорчаться или нет. Это что-то вроде сурового лагеря с позитивным названием? Слышу, как возмущается дочь погибшего. Ей не нравиться моя мера пресечения. Значит, все не так плохо. Смотрю на маму, на ее лице зависло недоразумение. Мы с ней единственные, кто впервые слышал о таком месте. Видимо неспроста.
Судья дает пояснение: «Дельфин» - экспериментальная колония для трудных подростков, созданная по подобию исправительного лагеря, но ограничение свободы в данном месте, отличатся от тюремных условий. Это определенная школа жизни, влияющая на социальное поведение, на жизненные взгляды ребенка, не травмируя его психику. Вкратце, что-то вроде пряника из гудрона с игрушечным кнутом.
Конечно, я не хотела исчезать из жизни мамы на целый год, но мне все равно казалось, что я легко отделалась.
Эх, знала бы я в тот момент, на что меня нарекли, не задумываясь, просила бы строгого режима. Если ты – пропащий человек, поставивший большой крест на своей
***
Меня и еще несколько ребят, привезли в старый поселок, что-то вроде деревушки окруженной непроглядной тайгой. Мы, трудные подростки, выстроились в кривую колону, и стоя перед воротами загадочного лагеря, напоминали собой поросят ведущих на убой. Сюда, нас привез огромный автобус, без окон и лавочками вместо сидений, похожий на катафалк. Где-то в глубине души, я была рада, что оказалась здесь. Мне порядком надоело находиться в замкнутой камере СИЗО, тесной и душной, где я провела чуть больше месяца.
Мрачные серые облака, не давали насладиться потоком свежего, «свободного» воздуха, покрывая все небо густыми свинцовыми тучами. Среди «своих», я чувствовала себя мягко сказать: не комфортно. Мандраж в совокупности с зябкой погодой, заставляли мое тело дрожать без перерыва.
Конвойные ухмыляются, прощаются с нами, оставляя толпиться на маленьком пустыре. Мне даже кажется, что где-то вдали, я слышу шум поезда, а потом думаю, что мне все это мерещиться. Да и вообще, с того рокового дна, я постоянно нахожусь в затуманенном рассудке.
Толпа задается вопросами: Кто? Откуда? За что? А я молчу.
Ловлю на себе холодные, пустые взгляды. Топчусь на месте и прячу глаза.
Мальчишки и девчонки лет четырнадцати, весело хихикают, дурачатся, совсем не опасаясь этого места. Они – волчата, с искалеченными судьбами. Ни на одном лице, я не увидела страха – для них это чуждо. Еще совсем зеленые, потерянные души, которым не свойственно быть слабыми.
Это был первый день пребывания в колонии «Дельфин». Один день, из тех многих, которые высечен большим рубцом на моем маленьком сердце. Что нас ждет дальше? Тогда, этого никто не знал.
Пора бы натянуть болотники до самых ушей, потому что тот мир, в который мы наступим, полон мерзкой, вязкой грязи, и самое главное, постараться не утонуть в ней. Нет, всеми силами держаться и не сгинуть.
Глава#4. «Дельфин» – мой очередной кошмар.
«Нераскаянный грех, держит душу в состоянии смерти» - гласит гнетущая надпись, на вывеске у железных ворот колонии «Дельфин».
Лагерь располагался примерно в трехстах километра от города. Вокруг царила тишина и покой, не считая голосов ребят, невозможно было представить, что произойдет что-нибудь плохое.
Со мной поравнялась девчушка с большими карими глазами, но до боли грустными. Она была ниже меня на голову, волосы ее были коротко острижены и выкрашены в красный цвет, а впалые щеки заострили маленькое личико. Никогда бы не подумала, что увижу тут людей подобного типа. Наши глаза встретились, и я почувствовала, что ей тоже нужна поддержка, тот человек, с кем можно разделить столь суровые будни.
– Соня, - шепотом представляюсь я и натягиваю улыбку.
– Аля, - прорезается писклявый голосок.