Колония
Шрифт:
— Это не одно и то же, — возразила Эвелин, — Экономические данные и технические доклады не то же самое что быть там.
— Знаю, — согласился он. — Возможно когда-нибудь…
Она дала этой теме рассеяться как дым унесенный в разряженный воздух. Дэвид почувствовал благодарность. Закончили они обед молча.
Когда Дэвид клал тарелки в моечный агрегат, Эвелин сказала:
— Я должна вернуться в свою квартиру. День был долгий, трудный, а завтра у меня начнутся курсы по ориентации.
Ты
— Ладно. Я доставлю вас домой.
Он вышел в ванную переодеться в свежие шорты и пуловер. Когда он вышел Эвелин внезапно спросила:
— Нам ведь не придется пройти весь путь обратно, не правда ли?
Он увидел на лице у нее почти испуганное выражение. И со смехом ответил:
— Нет… нет. У меня есть велосипед. Не беспокойтесь.
Она испустила огромный вздох облегчения, а затем подняв сумку перекинула ее через плечо когда Дэвид открыл переднюю дверь и посторонился пропуская ее вперед.
Снаружи была ночь. Солнечные зеркала колонии отвернули от окон. Как только Дэвид дал защелкнуться передней двери они погрузились в полнейшую темноту.
— Никаких звезд, — услышал он бормотание Эвелин. — Я ничего не вижу.
Он взял ее за руку.
— Все в порядке. Через минуту ваши глаза приспособятся.
Они постояли в молчании. Наконец Дэвид сказал:
— Видите? Вон там налево от вас и чуть вверх… огни одной из деревень. А над головой это торговый пассаж. А вон там дальше ваш многоквартирный комплекс.
— Это… да. Я вижу их. — Голос ее был воплощенной тенью дрожащий и нервный.
Дэвид попробовал успокоить ее.
— Некоторые люди нарисовали из огней над головой созвездия… знаете, вычерчивают узоры создаваемые огоньками, как на загадочной картинке, «соедини точки». Один чокнутый даже начал основывать на них гороскопы.
Она не засмеялась.
— А теперь стойте на месте и не двигайтесь. Я пойду выведу велосипед. Я буду всего в нескольких шагах.
— Ладно. — Но судя по звуку ее голоса она была не очень в этом уверена.
Дэвид частично обошел свой «камень» и протянул руку к кнопке открывающей дверь гаража. Неужели у них на земле никогда не бывает настоящей темноты? Я думал, города всегда покрыты таким смогом, что они никогда не видят звезд. Дверь гаража ушла в стену и слабо запылал свет его флюоресцентных стен. Но Эвелин подбежала к нему и стояла в бледном свете пока Дэвид выкатывал велосипед из узкого гаража размером со шкаф.
— Он не двухместный, — предупредил Дэвид, — вам придется ехать сзади и держаться за меня.
— Все лучше чем идти пешком, — отозвалась она.
Дэвид перекинул ногу через седло и уселся, а затем помог Эвелин взобраться на велосипед. Чтобы усесться в седло ей пришлось задрать свою доходящую
— Готовы?
Она крепко обхватила его обеими руками. Больше держаться было не за что.
— Готова, — ответила она. Ее дыхание пощекотало ему шею.
Дэвид коснулся стартера и электромотор велосипеда замурлыкал мигом ожив. Взявшись за руль он включил ногой передачу и они покатили по той тропе которой шли в тот же полдень.
— Разве вы не собираетесь закрыть дверь гаража?
— Незачем, — отозвался он слегка повышая голос чтобы перекричать дувший ему в лицо ветерок. — Здесь ведь нет воров, помните?
— С чего б им быть, — огрызнулась Эвелин.
Электропед не мог ехать быстро, но приятно было катить на нем, чувствовать какой-то ветер, чувствовать ее обхватившие руки, прижатую к его спине щеку. Он ехал молча, мотор электропеда гудел, а единственная фара отбрасывала лужу яркости на черную в остальном местность.
Поддавшись внезапному порыву, Дэвид свернул с главной тропы и направился петляя к перекрестку дорог.
— Вам следует кое-что увидеть, — крикнул он через плечо. — Вы казались разочарованной тем что не видите никаких звезд изнутри колонии.
— Я должна попасть домой, — возразила было она.
— Это займет лишь минуту-другую, — они теперь ехали по восходящей тропе, катя по американским горам пересекавшим крутой склон вдоль и поперек. Дэвид знал что мог бы рвануть прямо вверх по склону если б переключился на резервную батарею мотора. Но не ночью. И никогда — с пассажиркой (запросто может вылететь из седла).
Наконец они добрались до ровного места и Дэвид увидел одинокий фонарь на месте парковки. Он остановил электропед под фонарем, помня как Эвелин дрожала в темноте, выключил мотор, и помог ей слезть с электропеда.
— Сюда, — сказал он, ведя ее к тяжелому металлическому люку обсервационного волдыря.
Внутри волдыря никакого света конечно же не было. Он вызвал бы отражение на большой изогнутой поверхности пластигласового пузыря и испарило бы весь обзор.
Они прошли через люк, и когда Дэвид закрыл его, слабый свет парковочной площадки закрыло от них.
Второй раз за этот день Дэвид услышал как Эвелин ахнула.
Это было все равно как шагнуть в космос. Пластигласовый волдырь выступал из изогнутой стены массивной цилиндрической оболочки колонии. Их окружал совершенно прозрачный пластик волдыря обсерватории. Во внезапной темноте казалось так словно между ними и звездами вообще ничего нет.
Эвелин зашатавшись вытянула руки. Дэвид крепко обхватил ее.
— Я подумала что падаю, — голос ее в темноте был бездыханным шепотом.
— Гравитация здесь весьма мала, — подтвердил он не выпуская ее.