Колояр. Дилогия
Шрифт:
В Максимовку, если верить дорожному щиту, я въезжал уже на закате. Деревушка небольшая, притулилась между двух холмов, один из которых оказался занят погостом. Кладбище выглядело особо унылым среди оголенных деревьев. Металлическая ограда по периметру, тем не менее, придавала живописности, как ни странно, покрашенная в яркий зеленый цвет. Кто-то умудряется следить за объектом печали и скорби.
Смотреть здесь было не на что. Разве что журчащая речушка, через которую даже воробей перешагнет, разрезавшая деревеньку пополам, оживляла сонную местность. Проехал по бревенчатому
— Вечер добрый, бабушка! Не подскажете, где Москалевы проживают?
— А ты кто им будешь? — бабка оказалась бдительной, сразу не стала раскрывать военную тайну.
— Знакомый, весточку привез из города, — я добродушно улыбнулся, высовываясь из окна «хорька».
— Вона как, — в глазах бабки огонек подозрительности не погас, но лицо разгладилось. — Ладно, езжай прямо до околицы. Увидишь дом под красной крышей. Там и живет Петр Дементьевич.
Я доехал до указанного дома и остановился возле добротного крашеного забора из гладких тесовых досок. Не торопясь выходить из машины, внимательно посмотрел по сторонам. Время уже позднее, народ больше по домам сидит или хозяйничает в ограде. Любопытных не видно, но зуб даю, посматривают из окон. В доме Москалевых светились два окна, освещая палисадник. Ладно, пора идти.
Калитка оказалась закрытой. С удивлением заметил кнопку звонка, аккуратно прикрученную к забору. Надо же, цивилизуется народ потихоньку. Нажал.
Где-то в глубине двора загремела цепь. Видать, собака есть. Хозяина сопровождает. Прислушался — и в самом деле слышу шаги, больше похожие на старческое шарканье. Но бодренькое такое. Звякнула щеколда, калитка распахнулась.
На меня с усмешкой смотрел заросший бородой и длинными волосами, в которых даже намека на седину не было, старик. Он был в вельветовой куртке и широких штанах, а босые ноги вдеты в шлепанцы.
— Вечер добрый! — произношу бодро. — Петр Дементьевич?
— Он самый, — хозяин пристально глядит на меня. — И чего встал, как вкопанный? Заходи. Давненько тебя ждал. Где пропадал, воин?
Я обмер. Голос до боли знакомый.
— Жарох? — не веря своим глазам и ушам, переспросил я. — Да не может быть!
— Как был Фомой неверующим — так им и остался, — проворчал бывший наставник, крепко сжимая меня в своих объятиях. Никуда сила не исчезла. Такая же крепость в руках осталась. — С возвращением, сынок!
Глава двадцатая
— Хозяин, вас просят встречи архат и Мисяй, — деликатно постучавшись в дверь кабинета и дождавшись ответа, просунул нос один из охранников.
— Пусть зайдут, — Щербатов был в настроении утреннего пасмурного утра, и кутаясь в теплый пушистый халат — подарок бухарского эмира — смотрел на умирающий сад. Зимой, конечно, еще не пахло, но предвестники ее гуляли за окном. Ветер периодически бил по верхушкам деревьев и срывал последние листья, с которыми безуспешно боролись два дворника. Содержать в чистоте огромную территорию дворца им было несладко, но доброе слово князя и неплохое денежное довольствие
Пусть Невзор и Мисяй оставались самыми верными и преданными людьми в окружении Бориса Даниловича, но в свой кабинет никому не дозволялось заходить без предварительного доклада охранника. Мисяй самолично ставил службу охраны, и особо не высказывал свои плебейские претензии. Положено после доклада ждать — сиди на диванчике в приемной, листай журналы.
Дверь снова распахнулась. Первым вошел Невзор, такой же хмурый, как и хозяин. Пожалуй, только начальник СБ был в хорошем настроении. Выспавшийся, побритый, благоухающий дорогим парфюмом. Он прикрыл дверь и остался стоять на месте, ожидая приглашения.
— Садитесь, — прозвучало от окна. — Выполнили мое поручение?
— Да, княже, — ответил первым Мисяй, аккуратно присаживаясь на стул, подальше от начальства. — Распорядился приставить к Волоцкому своих самых лучших наблюдателей. Вчера весь день пасли его. Коротко: в гостинице парень появился в двенадцать часов дня. Где он был до этого, выяснить не удалось. Вероятно, после встречи в ресторане Волоцкий залег на какой-то незнакомой нам точке. У него здесь нет дальних родственников, друзей, знакомых. Но, тем не менее — ночью объект в гостинице не ночевал.
— Объект, — проворчал Щербатов. — Ты, Мисяй, чересчур увлекся. Что мешало тебе поставить «жучок» на машину Волоцкого, пока мы беседовали? Я должен за тебя думать? Тли мне стоит включить свои магические способности и самому отслеживать перемещения парня?
— Извини, хозяин, я не просчитал ситуацию, — стушевался мужчина. — Мне казалось, что, вернувшись в город, Волоцкий сразу же начнет активную деятельность, встречаться с нужными людьми… А он вообще ни с кем не налаживает контакты.
— Казаться должно мне, а ты обязан проверять мои подозрения, — мрачно посмотрел на него Щербатов. — Стареешь, хватку потерял! Ты выяснил, каким образом он вышел на моих дочерей? Как он удачно оказался в том же месте, где и Мира с Еленой? Отработал?
— Так точно. Случайность, хозяин. Всего лишь — случайность, которых в жизни полно.
— Случайность — один из вариантов вероятности, — пробурчал Невзор, сидя в кресле, как лом проглотив: прямая спина, сухие тонкие руки на костистых коленях. — тебе и Роду твоему. Сейчас он стал еще сильнее. Питает его мощь перстень и еще что-то.
— Ты мне скажи, чародей любезный, как он избавился от блокираторов? — голос Щербатова завибрировал. — Ты же мне клялся о прочности артефакта, что только ты сможешь снять их. И был так уверен в своей правоте, что и я поверил.
— Полосы на запястьях говорят мне: «веригельн» уничтожен недавно, — пробубнил Невзор. — Кожа имеет другой оттенок. Даже не загорела на солнце.
— Нам от этого легче? Какой вывод делаем из ситуации?
— Волоцкий нашел мага, который ни в чем не уступает Невзору, — с ухмылкой сказал Мисяй.
— Не может такого быть! — пристукнул ладонями по коленям архат. — Кроме меня и Лешего никто не работал с древним «веригельн», и не сможет работать! А Леший как сидел в Смоленском уделе, так и сидит до сих пор!