Колян. Дилогия
Шрифт:
Совершенно секретно.
«В отдел НКВД. Начальнику отдела НКВД по… полковнику НКВД тов. Краснову Е. М.
Докладываю, что… года партизанским отрядом под командованием Каргопольского И. М. было совершено нападение на охраняемый обоз фашистов, в составе: 3 автомашины с грузом, 2 бронетранспортера, 5 мотоциклов. Было уничтожено 43 фашиста, в том числе 1 офицер гестапо. Потери личного состава составили: 3 человека убитыми и 5 ранеными.
Захвачен груз: 300 автоматов, 250 винтовок, 10 пулеметов МГ, 20 ящиков с ручными гранатами, 300 противопехотных мин, 300
Колян мельком проглядел перечень барахла — белье и одеяла его никак не заинтересовали. Вдруг, ниже, не веря своим глазам, он прочитал:
«… 400 килограммов ювелирных изделий из золота и платины с драгоценными камнями. Золотые зубы и слитки золота в металлических ящиках.»
У Коляна перехватило дух:
«Ни хера себе! Вот тебе и Леший… Вот это чувак! Накопал инфу, так накопал! И где же все это счастье лежит?!» Он снова обратился к письму.
Заканчивался рапорт так:
«…Все вышеозначенное имущество было перевезено на запасную базу Љ3 и сложено в схрон. Месторасположение склада и его содержание известно кроме меня замполиту Седлецкому, бухгалтеру Кокорину, командиру отряда Каргопольскому.
Подводы с имуществом были доставлены возчиками к краю леса, затем мы вчетвером перевозили имущество и перегружали в склад. С целью обеспечения секретности к складу не был допущен никто, кроме нас четверых.
Затем был составлен акт об инвентаризации и хранении означенного трофейного имущества, в количестве …
… года капитан НКВД Селин.»
Колян взял в руки акт передачи барахла, зачем-то посмотрев его на свет. Потом раскрыл карту генштаба с пометками Лешего и увидел небольшой крестик с карандашной надписью рукой Лешего — «где-то тут!»
Присвистнул — ведь это глухой лес в километрах ста от Города. Место окружено болотом — с одной стороны, с другой — река, буреломы. Не больно-то туда долезешь.
«Мне нужна тачка вроде УАЗа, — подумал Колян — Иначе хрен доберешься. Это, конечно, не проблема. Бабло есть, завтра просмотрю объявления и возьму себе что-нибудь приличное. Пешком не климатит шастать… Да и не унесешь столько хабара на своем горбу. Из Города бы еще выбраться, пока башку не снесли. Что же делать — сейчас свалить, или до завтра подождать? Как бы не обложили меня… А и куда в ночь идти? Если только… Ну да, к Катюхе — старая любовь не ржавеет».
Ухмыльнулся, вспоминая.
Катька работала девочкой по вызову. Типичная деревенская девка, жадноватая и не великого ума, но если ее подмазать — пару ласковых слов, сотку баксов и жратву подкинуть — вполне можно было бы у нее зависнуть на пару дней и как следует подготовиться к поездке.
Он познакомился с Катюхой после удачной сдачи хабара. Возвращаясь домой, он увидел на стене визитку фирмы досуга и подумал — почему бы и нет? Он что, не мужик что ли?
Так Катька оказалась в его комнатушке. И, как обычно поступают такие девицы с хорошими клиентами, сунула Коле телефончик своей съемной квартиры. С тех пор он время от времени позванивал Катюхе, то навещая ее там, где она жила, то вызывая к себе, когда влом было куда-то ехать.
Коля собрал свои нехитрые пожитки, положил в рюкзак оставшийся мелкий хабар, сунул в нагрудный карман
Колян задумчиво перемешал карандашом пепел, повернулся и пошел к выходной двери.
Карта прекрасно отпечаталась у него в памяти, а таскать с собой такую опасную бумагу он не собирался. Лешего это ни к чему хорошему не привело…
Коля распахнул дверь, обитую дерматином, разодранным по низу злыми кошками, захлопнул английский замок и стал спускаться по лестнице, тускло освещенной уличным фонарем через грязное, засаленное окно.
Спускаясь, он внезапно ощутил запах табачного дыма, тянувшийся снизу. Осторожно посмотрел с лестничной площадки на подъездную дверь, ожидая самого худшего, но там стояли всего лишь два алкаша, обнявшиеся в приливе пьяной братской нежности.
Он незамеченным прошел у алкашей за спиной и шагнул в ночную тьму, навстречу неизвестности…
Глава 4. В которой Колян заряжается и снаряжается.
Ночная улица встретила Коляна промозглым холодом и мелкой моросью. Он дошел до остановки и спохватился, что в столь позднее время автобусы и троллейбусы не навещали эту тьмутаракань. Поднял руку, тормознул какую-то ржавую копейку с работягой за рулем, видимо подрабатывающим вечерами после работы. Зарплату на заводах не давали месяцами, поэтому все, у кого была машина — от рабочих до инженеров — выезжали вечером на промысел. «Набомбив» деньги, можно было протянуть еще некоторое время.
Работа «извозчика» была опасной и страшной — не проходило и недели, чтобы в новостях не сообщили о нападениях на таксистов или обычных водителей, но выбора у многих из них не было. Жить-то на что-то надо?
Колян быстро договорился с водилой, и копейка, громыхая подвеской на выбоинах мостовой и гремя раздолбанным движком, понесла его на другой конец Города.
Колян сидел на продавленном, с выпирающими пружинами сиденье, и мысли его текли размеренно, четко и неторопливо:
«Долго у Катьки находиться нельзя. Могут сдать. Та же Катька — баба неплохая, но все зависит от цены вопроса… Если Седой поднимет все свои связи — может и просечь фишку. Кто-то, может, слышал, что я с ней кружился, кто-то вякнет, что меня с ней видели… В общем, времени у меня хер, да маленько, а именно — дня два. За это время надо присмотреть УАЗ, и не мелочиться — взять приличный аппарат. Смешно будет, если я застряну посреди трассы со стуканувшим движком или вылезшей полуосью, отправляясь за несметными сокровищами. Да и там еще неясно как дела с подъездом. Может, придется пробиваться к месту, как на танке. Увозить хабара надо столько, сколько смогу — потом можно и опоздать… А после этого прикуплю домик где-нибудь в деревушке подальше отсюда, и отсижусь, пережду, а там война план покажет».
За этими мыслями Колян незаметно подъехал к улице Красногвардейской, где обитала Катька, вышел из машины, расплатился с усталым, потрепанным жизнью водилой, и пошел к телефону–автомату:
«Надо позвонить. Как говорится, правильный муж, приезжая из командировки, всегда звонит жене, если не хочет выглядеть глупо, застав в своем доме чужого мужика».
Колян хихикнул про себя и утвердился в решении:
«Надо позвонить в натуре — хер знает кто там у нее, береженого Бог бережет…»