Колыба
Шрифт:
– Рядовой Гриш …
– Отставить, – остановил его капитан. – Ответь, рядовой, вот тебе доставляет удовольствие видеть, так сказать, лицезреть, вонючие потняки?
– Никак нет, товарищ капитан.
– Вот и я о том же.
Капитан сорвал с веревки мокрый носок и швырнул его за бруствер.
– Немедленно убрать! – рявкнул он.
– Есть! – хором отозвались Кира и Сергей.
Как только капитан исчез в соседнем «ходе», Кира пнул сослуживца в грудь кулаком. Гаркнул:
– Долбень! Чего смотришь?! Собирай!
Сергей принялся один за другим снимать развешанные носки. Губа, слышавший, а быстрее
– Так, боец! Что происходит?
– Убираю вот. Капитан приказал.
– Это, да. Только где мой второй носок? Мой любимый, сука, носок!
Кира, наблюдавший со стороны эту абсурдную сцену, хихикнул. В окопе послышался смех других бойцов. Поняв, что аудитория готова, Губа воспрял. Самоутверждаться на публике куда приятнее, да и полезнее для выработки характера.
– Так, – Сережа растерялся, – капитан выбросил.
– А мне насрать! Где мой носок, придурок!?
– Там, – боец махнул рукой куда-то в сторону бруствера, – говорю же …
– А я говорю, похрен мне! Чтобы через минуту носок был здесь. Выполняй.
– Хорош, Губа? Отвянь от пацана, – заговорил кто-то. Взгляды обратились чуть выше и уперлись в дозорного, ведущего наблюдения с дополнительной ступени. Говоривший даже не обернулся, продолжал следить за подотчетным сектором обстрела.
– Слышь, братан, это мои потняки! – огрызнулся Костя. – И вообще, тебе не кисло? Чего смотришь? – это уже адресовалось растерянному Сереже. – Полез! Давай!
«Ладно, принесу ему его носок, – решил Сергей. – В конце концов я сам виноват. Надо было подумать, что капитану не понравится ожерелье из носков» Он примирительно улыбнулся. Потеснив дозорного, влез на земляную ступень. Подтянулся на хиленьких руках. Покалеченная спина незамедлительно отдала резкой болью. Проглотив предательский стон, вскарабкался на берму. Если бы кто-то не подпер снизу, вряд ли ему это удалось. Еще одно усилие и боец оказался на редкой, пересохшей от летней жары, траве. Стоя на карачках, оглядел пространство вокруг себя. «Где же это чертов кусок ткани?» – сам себя спросил Сережа.
Еще, перед тем как раздался резкий хлесткий хлопок, успело промелькнуть: «Когда же все это наконец закончиться?!» Что-то пекущее, словно раскаленное жало, оцарапало висок и ухо. Невидимое сверло, сильным ударом, впилось в левое плечо. Тусклый огонек страдании в тумане этого мира погас одновременно с криками: «Снайпер!»
***
Солнышко ласково гладило всегда ноющую спину. После знойного лета, первые осенние деньки казались раем. Прохладный ветерок приятно ласкал лицо, шею, руки. Медитативное состояние пассивного наблюдателя грозилось перейти в полудрему, или даже полноценный сон. Чем не курорт в бархатный сезон? Не хватало лишь соленного морского воздуха, терпкого коктейля и ленивого трепа отдыхающих на пляже.
Вместо курортников беспрерывно докучал Сеня.
– Повезло с погодой, да? Прям как под заказ. Неделей раньше мы бы и часа здесь не пролежали. Зажарились. Все равно на следующий раз сетку надо взять. И лежку углубить. Нет, конечно, можно под кушнарек нырнуть, но оттуда не видно ни шиша. Вот тот, глянь …
– За позицией смотри, – одернула Катя болтливого «штурмана». – У левого фланга, между плитой и мешками видишь проем?
От
– Видишь? – раздраженно переспросила она, возвращаясь в реальность.
– Где? – «штурман» долго наводил бинокль. – А, да. Вижу.
– Что там у них?
– Да фиг его знает. Говорю же, за два дня никаких особых движений не наблюдал.
– Маскировка торчит. Видишь?
– Ну вижу. И что? Катюх, нет у них минометов. Зуб даю. Если «гасить», только пулеметами огрызнутся. А тут, – боец оторвался от бинокля и махнул сначала влево, затем вправо, – там на склоне «лежку» соорудил. И там две. Одну внизу, вторую повыше. Да здесь неделю можно «охотится», патроны бы только подносили.
– Если не минометы, – задумчиво сказала Катя, разглядывая в «оптику» вражеские позиции.
Действительно, место у них отличное. Растительность умеренная, то, что надо. Пригорок удобно возвышается. К тому же перерыт овражками. В случае шухера не парясь можно перекинутся на обратную сторону. А там и наши пулеметами достают. Прикроют. И все равно, под ложечкой ныло – что-то не то. За час наблюдения, Катя не заметила никакого явного движения. Судя по всему, окопные ходы глубоки. А открытые пространства укрыты железобетонными плитами и мешками с песком. У пулеметных точек, Катя насчитала таких две, можно было заметить шевеления, но для прицельного выстрела этого явно недостаточно. Да и стрелять она не спешила.
– Нет минометов. Отвечаю. До меня Паша Зубр наблюдал. Неделю. Мины не подвозили. Только жрачку и «легкое».
– Зачем подвозить, если не расходуют.
– Что не расходуют?
– Мины, придурок.
Катя сползла вниз. Аккуратно накрыла оптику и отложила винтовку. Перевернулась на спину. Солнечные лучики приятно облепили лицо. Сквозь закрытые веки, как в калейдоскопе, танцевали бурые пятна.
– Катюха? – позвал ее Сеня. Он тоже отложил бинокль, и сполз от края овражка.
– Что? – неохотно ответила она вопросом.
– Ты, это … – начал боец и замялся.
Катя догадалась, о чем тот заговорит. Кобель. Все мужчины одинаковы.
– Ну, короче … давай трахнемся? А? Чего там, жизнь коротка.
– Триста, – лениво ответила девушка, не открывая глаз. Мышцы напряглись. Правая рука незаметно нащупала на «разрядке» рукоятку ножа. – Если презик есть.
– Презик? – задумался Сеня.
«Туповат, – справедливо решила Катя, – любовничек»
– Где я его возьму? – обиделся боец.
Катя, не меняя позы, пожала плечами. Тем временем, незадачливый кавалер лихорадочно соображал. Ничего путного не придумав, попробовал взять чертовским обаянием.