Колыбель Тени
Шрифт:
До таверны у Восточных ворот они ехали вдвоем на его лошади, и Ла Бантьен думал о том, что это, пожалуй, один из самых неприятных моментов в его жизни. Он не телом - сердцем чувствовал жуткий потусторонний холод, исходивший от Моргвен. Когда Нерожденная пересела на свою кобылу, маг испытал сильнейшее облегчение. Лошадь оказалась покладистой и не пыталась сбросить свою страшную всадницу - лишь косилась на нее испуганно и тихонько храпела.
– Чего это вас понесло в дорогу ночью, преподобный?
– спросил начальник стражи у Восточных ворот.
– Неужто утра не могли дождаться?
–
– Открывай ворота и не пытайся узнать то, что тебе не полагается знать.
– Ну-ну! Счастливого пути, преподобный. Да хранит вас Гаван и весь Святой Пантеон.
– И на тебя его благословение, - ответил Ла Бантьен и, сделав Моргвен знак следовать за ним, направил своего коня в раскрывшийся створ ворот.
Утро было пасмурным и промозглым, лучи скупого осеннего солнца почти не проникали в рощу близ дороги на Эргалот, но Ла Мар почти не ощущал холода. Деревья, окружившие плотным кольцом поляну на вершине холма, - грабы, тисы, ясени, молодые дубы, - хоть и сбросили свою листву, все же хорошо защищали от порывов ветра, шумящего в их верхушках.
Вначале он услышал хруст веток в орешнике и на всякий случай положил ладонь на рукоять меча. Но потом увидел Умницу. Собака выбежала из кустарника, бросилась к Ла Мару, радостно прыгая и виляя хвостом.
– Милая моя!
– Ла Мар приласкал собаку, прижал ее к своей груди.
– Я без тебя скучал, клянусь Гаваном. Надеюсь, ты принесла мне хорошие вести.
– Хорошие и страшные, - Умница встряхнулась, зевнула.
– Но сначала покорми меня. Я ужасно хочу есть.
– Вот, - Ла Мар разложил перед собакой нарезанную кусками ливерную колбасу.
– Я тебя слушаю.
– Я ее видела.
– Нерожденную?
– Ага, - Умница сделала паузу, чтобы расправиться с куском.
– Это ужасно, Ла Мар. Никогда не думала, что такое возможно.
– Я покончу с этой тварью. Но давай о деле. Ты узнала, где это место?
– Конечно. Ла Бантьен совершил какой-то обряд, и существо назвало место.
– Умница ухватила зубами очередной кусок ливерки.
– Монсалидар?
– спросил Ла Мар, затаив дыхание.
– Точно, милый.
– Сказать по правде, я не удивлен. Об этом месте всегда ходили скверные слухи. Эннид сказала мне правду.
– Эннид?
– Сидка, с которой я говорил в корчме на дороге в Агрианум. Что еще тебе удалось узнать?
– Еще эта тварь говорила про какие-то Клыки Горы.
– Я знаю, где это. Вотчина вайдоров. Чужакам туда хода нет. Но это неважно. Мои выводы подтвердились, гулянка начинается. Отличная работа, милая. Ла Бантьен тебя не заметил?
– Нет, - Умница покончила с последним куском, благодарно лизнула Ла Мару руку.
– Я использовала кошку.
– Кошку?
– Конечно. В университете полно кошек. Они бродят повсюду, и я подумала, что неплохо попробовать сделать одну из них своими ушами и глазами. Ты же знаешь, милый, что кошки могут пролезть повсюду. И Ла Бантьен ничего не заподозрил.
Ла Мар почувствовал, как по его хребту пробежал холодок. Эннид сказала правду - его Виола
Вряд ли. И это дает им хрупкую надежду.
– Не будем медлить, - сказал он, поднимая с травы свой платок, в который была завернута колбаса.
– Надо спешить. От Эргалота до Монсалидара лиг сто восемьдесят-двести по прямой. Ла Бантьен и его тварь будут там дней через пять. Мы должны успеть в Янтарную Гавань и захватить наших друзей. Если поспешим, окажемся в Монсалидаре одновременно с Ла Бантьеном.
– Ты и в самом деле хочешь принять помощь от этой женщины, Касты?
– неожиданно спросила Умница.
– Это не мой выбор, - помолчав, ответил Ла Мар.
– Меня обязали это сделать. Нам нужны союзники, Виола. Вдвоем мы не одолеем Ла Бантьена и его отродье.
– Ты сомневаешься в том, что я готова за тебя умереть?
– Нет, - Ла Мар понял, что Виола злится. И ревнует. Боги, вот только ревности вампира ему не хватало!
– Я знаю, что ты боец. А еще я знаю, что безумно тебя люблю. Никогда и никого я так не любил. И вряд ли полюблю. Ты мне веришь?
– Ты… правду говоришь?
– Истинную правду. У меня нет никого, кроме тебя.
– Ах, Ла Мар, зачем ты мне это сказал! Ты мне сделал очень больно.
– Давай не будем об этом сейчас. Нам нужно ехать.
– Ла Мар!
– Что, милая?
– А почему бы нам с тобой… не попробовать? Ты говорил однажды, что никогда не видел меня голой. Может, пришло время увидеть? Прямо сейчас, Ла Мар. Здесь солнце, ты не можешь снять с меня заклятие. Но недалеко отсюда я видела заброшенный дом. Мы можем туда пойти, и я…
– Прости меня, но сейчас это невозможно, - Ла Мар обхватил голову Умницы ладонями, заглянул в янтарные глаза, увидел в них слезы.
– Клянусь тебе, что придет день, когда я сниму с тебя это проклятие. Ты станешь обычной девушкой, прекрасной и чистой, как твоя душа. И тогда я буду просить тебя стать моей женой. Не осуждай меня, милая. Моя жизнь принадлежит только тебе. Я до последнего удара сердца буду рядом с тобой. Но сейчас нас ждет Монсалидар. Нас ждет сражение, которого я ждал все эти годы. Я должен отомстить за нас с тобой. За наши искалеченные жизни. Пока в моей душе живет ненависть, она будет отравлять нашу любовь. Дай мне сбросить этот груз с плеч. Дай мне вернуть тебе свет и будущее. И ты увидишь, что Ла Мар больше не позволит никакому злу коснуться тебя. Клянусь тебе!
– Я умру за тебя, Ла Мар.
– Лучше живи для меня. В тебе мое счастье…
«- Боги, она пока не знает, что способна выносить солнечный свет!
– в смятении думал Ла Мар, спускаясь с холма и наблюдая за бегущей впереди него Умницей.
– Значит, она все-таки не понимает, кто она. Кем ее сделали эти ублюдки. Я не должен ей ничего говорить. Может быть, боги сжалятся над нами, и дремлющее чудовище не успеет проснуться».
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ