Колыбель тяготения
Шрифт:
— Помнишь, Кэмбелл, анекдот про двух врачей на дальних пределах? — хмыкнул по связи Смит.
Вот уж кто не способен работать в молчании. Если, конечно, не особо сложные случаи.
— Не. Сразу про двух? Обычно нас туда по одному отправляют.
— Не важно, тогда не врачей, а генералов.
— И генералов по одному, — уперся Сэм, встраивая осколок кости в зазубренную выемку.
— Ты зануда, Кэмбелл. Не важно, пусть будет врач с генералом. Короче, стоят они на Дальних пределах на дежурстве, и вдруг вжик — тень мимо пролетает. И один у другого спрашивает: «Что же это
Дергачев за спиной Сэма заржал, как конь. Впрочем, ему и селезенку, разорванную, покажи — тоже ржет. Малахольный русский.
— И к чему это? — вопросил Сэм. — Мы не на пределах. И полгода ни фига не пролетело.
— Да так, просто, у меня ассоциации.
— Ассоциации у него. На тушки бездыханные что ли? Или надеешься, что война скоро закончится, идиот? — пробасил Дергачев.
— Много ты понимаешь в ассоциациях, — обиделся Смит. — У меня они переносные и многозначные. Это твои прямые, как стапели для челноков.
Эти двое относились друг к другу с особым трепетом, так что общаться предпочитали исключительно через Сэма. Впрочем, теперь какое-то время будут молчать. Робот транспортер потащил зашитого десантника в блок В, и Сэм спустил беднягу Итана и погрузил манипуляторы в его бесчувственную тушку.
— Кэмбэлл, в приемную, — рявкнула связь.
Ловес Гран — главврач и типичный марсианин, а у них слова лишнего и на вечеринке не выпросишь. «Хирурги в операционную», «отчеты на стол», «материалы на складе», «вторая палата на выписку, первая на диагностику», — сыплет горох, ни спасибо, ни пожалуйста, а глаголов будто и в природе не существует. И в разные обстоятельства Гран слишком не вникал, но, слава богу, понимал, что они есть, и доверял коллегам. Если Сэм сейчас задержится у стола, спасая жизнь, Гран дождется и вопроса не задаст, встретит с непроницаемым лицом, подозрительно похожим на волчью морду. Впрочем, по мелочам главврач тоже не дергал. Горизонт жизни Итана отодвинулся более чем на час, вполне можно летчика оставить поплавать в растворе.
Проемный покой в орбитальном госпитале — это скорее дань традиции. Сюда не приходят гражданские, пострадавшие во время экстремальных развлечений. Капсулы с ранеными компьютер госпиталя распределял на подлете, отправлял в санитарные туннели, и люди поступали к хирургам, уже просканированные и максимально подготовленные для оперативного вмешательства. Если главврач хотел что-то обсудить, он приходил сам или приглашал в кабинет. Зачем этот странный вызов? Может, семейные дела? Прилететь и пристыковаться к воротам приемного покоя могла Лулу или слишком предприимчивый Маська, но тогда все обошлось бы без участия главврача.
Створ раскрылся, и Сэм едва не рванул назад, за толщину спасительных перегородок. Удержал только спокойный вид стоящего посередине прохода Ловеса Грана. Тварь сразу заметила Кэмбелла, повернула к нему черные слепые глазищи и хищно подалась вперед. Отвратительные кожистые отростки зашевелились вокруг жуткой башки, клешни щелкнули и сцепились у ротового проема.
— Это наш лучший хирург, — кратко отрапортовал предатель-главврач.
Инсектоид
— Лучший хирург берёт и лечит, — лязгнуло ледяной сталью. — Сейчас же.
Из-за головы тварь выдернула две переливающиеся бело-голубым светом гигантские бусины и послала их в сторону Сэма.
— Лечит сейчас же, — лязгнуло снова.
— Кого лечит?
Главврач спросил несколько сипло, но твердым голосом. Сэм предпочитал молчать, так гораздо легче удерживать себя на месте и сохранять спину прямой. Две живые сцепленные сферы наводили на мысли о клубках ядовитых змей.
— Особи двух полов. Маршал Роев повелел, и они должны жить.
Инсектоид развернулся и, тяжело грохая когтями по покрытию, двинулся прочь. За его спиной текла черная ткань, до странности напоминающая плащи древних рыцарей.
— Это контейнеры, — бросил он, не останавливаясь. — Они откроются по велению лучшего.
Взмах темной накидки, и чудовище исчезло в створе. Колени Сэма предательски подгибались.
— Челнок инсектоидов прилетел прямиком к нам, — тихо проговорил Гран. — Таким не откажешь.
Сэм кивнул, словно это все объясняло.
— Пойдёмте в операционную, посмотрим, что это.
— Точнее кто.
— Да.
— Давайте. Но лучше прямо здесь.
— Да, это правильный выбор.
Диалог отдавал идиотизмом. Похоже, не только он, но и Гран впервые оказались нос к носу с живым союзником. Сэм в теории знал, что если запах инсектоида убивает, то внешний вид парализует волю. И поэтому они никогда не появлялись вблизи людей в натуральном виде. Только под покровом, который не выпускал запах и смягчал черты истинного облика в большей или меньшей степени. Но явно недостаточно по впечатлению Сэма.
Операционная в приемном покое никогда не использовалась, поэтому замигала генераторными кольцами сонно и неохотно. Компьютер вспыхнул экранами и застыл пустым ожиданием. Бусины замерли под генератором, и главврач запустил сканирование.
Человеческие капсулы для сохранения условно погибших были похожи по форме и даже размеру, но эти, тараканьи, пугали своим слишком живым видом, пульсировали, как готовые рвануть сгустки энергии. Хотя многие технологии союзников легко взаимодействовали с земными, распечатывать такой подарок не хотелось. Лучи скана неспешно прошлись по сфере, и выросшая над бусинами проекция заставила Сэма глухо застонать.
— Черт, это же люди.
Можно ли назвать людьми мозг, покрытый обломками обожжённого черепа, и еще одну голову без лица, но с шеей, срезанной грудной клеткой и хвостом оборванного позвоночника.
— То, что от них осталось, Кэмбелл. Если и можно восстановить, то очень нескоро.
— Вы думаете, Ловес, я этого не понимаю. Такое мы оставляем до мира. Война не время ювелирной работы.
— Но этот безымянный визитер потребовал все бросить и заняться прямо сейчас.
— Ну мало ли. Он нам не начальство.