Колыбельная для кота
Шрифт:
Я яблоком качусь подальше от иссохших веток.
И вы все скажете потом,
Что хочется понянчить моих деток.
Напьются, и вышвырнут вещи в окно.
Слезы польются -
Не прыгнуть ли вслед за вещами?
Исчезнуть из дома, уйти под машину,
Чтоб частью обочины стать.
Из дома ночью я сбегаю прочь,
Обещая вернуться – забрать с собой кошку.
Помоги же укрыться, родственница
Проводи лунным светом к родному окошку,
К дому, где можно ходить босиком.
В траве, где стекол нет, и гвоздей,
Я кеды сниму, ведь можно бегать босым.
В доме где ждут, где встретят гостей,
Я буду чувствовать себя живым.
Вернусь лишь однажды, забрать с собой кошку,
Чтоб с ней по ночам сидеть на крыльце.
Мы будем смеяться, рыдать понарошку.
И жить до рассвета в полынной пыльце.
Мы – после бури, в доме под соснами,
Как совы намокшие в теплом гнезде.
Мы счастьем сияем как удочки блеснами,
Живем словно рыбы в прозрачной воде.
Гром бушевал лишь во время дождя,
Я вытер рубахой шерстку у кошки.
Но в кровь стерли ноги и лапы, бредя,
Чтоб луну наблюдать из окошка.
Мой отчим убивает кошек
Мне кажется – в тюрьме ему не жить.
Я покупаю пару бошек,
Чтоб раскуриться, и его забыть.
И если он напьется, то в квартире,
Невозможно быть.
Я слезно умоляю мать уехать,
Чтоб его забыть.
Я опять с подбитым глазом.
Я убегаю, чтоб поныть.
Я представляю отчима в могиле,
Чтоб его любить.
Мне нравится сбегать из дома -
Бездомных кошек накормить.
Мне нравится замаливать грехи,
Чтоб кровь с рубахи отчима отмыть.
Деньги есть, еще немного нужно.
Хотя бы колесо, иль хватит на дорожку.
Я отдаю что есть, а ты желаешь больше -
И даже забираешь закоптившуюся ложку.
Ты встретишь радужно, но с ноткой грусти.
Мне кажется, что если бы не деньги
То ты бы пожалел меня – барыга наркомана.
Но я закладываю бабушкины серьги,
Чтоб были полными твои карманы.
И бабушка моя поймет лишь позже,
Когда внучок погибнет прямо в классе.
С хрящами вместо вен, с огромными зрачками.
Поймет, что вместо школы внучек был на трассе.
В ломбарде бабушкины серьги.
А внук в борделе деньги добывал.
И зря 15
Ведь внук в свои 15 – маргинал.
В отбойниках не отражается свет фар.
Зато приборная панель швыряет призрачно-зеленый,
На бородатый твой анфас.
Мой папа! В скорость лишь влюбленный,
В дождливую погоду жмет на газ.
"Проклятый маленький ублюдок!
А что случится, если я сойду на встречку?
Ты хуже дохлых проституток,
Ворующих у бабушек аптечку."
И я пристегиваю душу на ремень,
А на спидометре уже сто сорок.
Водитель без эмоций – кремень!
Туман в низине трассы. Морок.
Еще немного – лобовое с фурой.
На встречную он резко выезжает.
Не знал, что кровь рекою бурой
Бензин с асфальта вымывает.
Столкновение в лоб в лоб
В суммарной скорости – 200 км/час.
После экспертизы – фарш положат в гроб,
И раздробленный рулем анфас.
На месте ДТП – венок с крестом.
Я не хочу, чтоб душу пригвоздили в этом месте.
Здесь на веки со своим отцом.
Осколки красных фар да кости – вместе.
Времени слишком мало.
Я каждый день тороплюсь убежать
Из этого города, прочь от всех в лес.
Чтоб мхами укрыться, да спать.
Сколько бы жил выкидыш?
Отвергнутый маткой много лет назад?
Я пуповиной замотал бы шею, словно шарфом,
Да к жизни проснулся азарт.
Я труп, сбежавший с похорон,
И за спиной я слышу марш Шопена.
Ты зря, палач, натачивал топор
Мне смерти нет, как летом нету снега.
Смерть!
Ты брезговала мной, когда перед тобой
Я шлюхою стелился, бегал за тобой.
Сейчас пальцами хладными цепляешься за плечи.
И с завистью глядишь в мое окно:
"Мой друг – не думай, что ты вечен,
Я тяжестью веков столкну тебя на дно".
Жить в твоем сердце,
Извиваясь в агонии червем проклятым.
Быть карамелью под берцем,
Иль у кошки котенком отнятым.
Мы уезжаем из города прочь.
И ты говоришь о мертвых в лесах.
А я хочу душам покойным помочь,
У убийцы сидя на руках.
На небе очевидцы-звезды,
Но что их глаза против крыши машины?
Мне святые не помогут сестры,