Колыбельная для вампиров
Шрифт:
Как только Ник умолк за столом воцарилась ошеломленная тишина. Взяв бокал с минеральной водой, и выпив ее до дна, он обвел присутствующих немного смущенным взглядом. Очевидно, ему впервые пришлось столь откровенно рассказывать о себе.
— Ну, теперь вы всё знаете и можете задавать свои вопросы. Конечно, если они есть.
Присутствующие в меру своего разумения и информированности пытались переварить сказанное Старейшим, который на деле оказался бездомным ребенком, волею судеб заброшенным в чуждый ему мир на родной планете.
Первым нарушил молчание Палевский, который очень внимательно слушал рассказ Ника.
—
— А какого черта меня должно волновать человечество? — сердито произнес юноша. — Разве сейчас оно само по себе не находится на грани вымирания? Им своей дурости хватает, чтобы загнуться совершенно по другим причинам. К тому же со времени создания расы вампиров, судьба человечества нисколько меня не волнует. Но ты же не это хотел сказать, я правильно понимаю? Да, сегодня можно меня ругать за дилетантизм и излишнюю жестокость в проводимой селекционной работе по эрейскому геному. Я признаю свои ошибки, но ты не можешь отрицать, что свою задачу я выполнил. Новая раса, очень близкая к эрейской, существует в мире и мне не о чем сожалеть.
Чувствовалось, что слова Палевского все же задели его за живое. Ник посмотрел на него уже знакомым девушке тяжелым взглядом, но тот не отреагировал на его вызов и произнес спокойным тоном:
— Зря кипятишься. Кто-то же должен сказать тебе о недостатках в работе. Думаю, ты и сам знаешь, насколько оказался небрежен. Конечно, мне сложно представить начало твоих исследований, но совершенно непростительный дилетантизм на последних этапах исследований сказался на качестве вампирского генома в целом. Я так говорю, потому что генетикам пришлось изрядно потрудиться, исправляя допущенные тобой промахи. Я уж не говорю о твоем уникальном подходе к выбраковке материала и как он сказался на психологическом здоровье новой расы.
Последняя фраза Палевского окончательно вывела Ника из себя, обиженного недоверием к его профессиональным качествам как генетика, и он язвительно произнес:
— Мы уже обсуждали вопрос выбраковки, и ты меня убедил, что я неправ, потому вряд ли стоит возвращаться к нему, ввиду потери его актуальности. Теперь к вопросу о дилетантизме — упрекая меня, ты не учитываешь, что я самоучка и работал один. Многие опыты ставились вслепую в большой надежде на удачу. Впрочем, мне везло, хоть я не имел под рукой квалифицированных кадров и столь мощной научно-технической базы, находящейся в твоём распоряжении. Между прочим, моими усилиями. Согласись, я имел не очень много для успешных экспериментов.
Посмотрев на Палевского, юноша со странной горечью добавил:
— Крейд, тебе хорошо сейчас рассуждать, сидя в кругу родных и близких, и критиковать мои действия. Разве можешь ты понять, что ощутил пятнадцатилетний мальчишка, заброшенный в дикий беспощадный мир, из которого исчезло всё, что ему дорого?! Иногда я думаю, что гораздо милосерднее со стороны отца было бы оставить меня дома, где я мог бы спокойно умереть вместе с близкими людьми. Тогда мне не пришлось бы маяться от одиночества в чуждом
С тоскливым выражением на лице Ник запустил пальцы в рассыпавшиеся волосы, — удерживающая их заколка давно уже отлетела куда-то в сторону, — и сердито буркнул:
— Ладно. Думайте, что хотите, теперь уж мне всё равно.
За столом вновь повисла тишина. Все призадумались, сопоставляя легенды и действительность. Без романтического ореола последняя как всегда оказалась грубее и горше.
— А что такое сател? — робко спросила Мари.
Не сразу очнувшись от своих невеселых мыслей, юноша посмотрел на нее, и неохотно произнес:
— Это вроде ваших шатллов. Они использовались для доставки грузов с Ареи на орбитальные станции…
— По-моему, у тебя все неплохо получилось, — вдруг негромко перебила его Рени, и в ее глазах вспыхнул огонь. — Зря ты приуныл, Ник, выше голову! Ты отлично поработал, и на месте твоей матери я очень гордилась бы тобой. Молодец!
На лице юноши появилась слабая улыбка.
— Спасибо, мадам, я рад, что хоть Вы оценили мои труды. Должен признаться, я лишь пытался копировать исходный образец, но основная заслуга в создании расы вампиров все же принадлежит Вашему мужу…
— Не стоит принижать свои заслуги, мой дорогой! Давай-ка перейдем на «ты» и зови меня по имени. Хорошо? — твердо сказала она, глядя на юношу с неподдельным участием и добротой.
— Хорошо, Рени, — не сразу отозвался он.
— Скажи, каково твое настоящее имя?
— Вряд ли Вы запомните целиком, но в кратком варианте оно звучит примерно так: Никотан Реази Вистанио, райделин Восточного гана, полноправный наследник по мужской линии.
— О, не так уж сложно для запоминания! Скажи, я правильно понимаю, что райделин это титул?
— Совершенно верно, райделин, в примерном переводе означает «властитель», невозможно передать точный его смысл из-за отсутствия аналогов в земных языках. Без всякой лести должен заметить, Рени, что ты необычайно умна. К тому же я не нахожу слов, чтобы выразить признательность за твоё доброе сердце, — ответил юноша и, привстав, уважительно поклонился хозяйке дома.
Неожиданно в их разговор вмешался Штейн.
— Ничего, если я тоже перейду на «ты»?
— Что уж тут церемониться? По ходу дела мы уже почти все перешли на «ты», причем кое-кто не спрашивая разрешения, — произнес юноша и вопросительно глянул на Штейна.
— Скажи, Ник, почему ты именно сейчас нарушил свое инкогнито?
— Я вспомнил о деле, отложенном до поры, и требующем моего присутствия в обществе вампиров, — сдержанно ответил тот, бросив быстрый взгляд на девушку.
— Понятно, — усмехнулся Штейн. — Почему ты скрывался до сих пор?
— У меня не оставалось времени разводить политесы в вампирском сообществе, я либо работал как проклятый, либо спал в хронокапсуле, когда надоедало.
— Ясно. Сколько тебе лет на сегодня?
— О, это секрет, господин Штейн! — засмеялся Ник. — Как весь народ эреев, я старше вас всех на сотни тысячелетий.