Колыбельная для Варежки
Шрифт:
– Очень…
– А что же, девушка, вы молчите?
– Не знаю, что и сказать…
– Интересно, кто из нас двоих филолог?
– Это не важно. Зато я знаю, кто из нас двоих самый замечательный человек…
Тимур не сумел скрыть довольной улыбки.
Он быстро поднялся, решительно взял осчастливленную Варю за руку.
– Ну-ка, пошли!
Держась за руки, они вбежали в лифтовый холл, где не было ни души. Тимур собственноручно вынул из Вариных ушей маленькие кораллы в серебряной оправе (их когда-то вручила ей мама к окончанию школы) и вдел свой подарок. От его прикосновений Варина кожа чутко вздрагивала каждым нервом.
На лекцию Варя опоздала. Было неприятно тихо просачиваться в дверь под тяжелым взглядом профессора и конечно же стыдно проявлять к нему такое неуважение. Но если в минуту звонка приходится выбирать между мертвым старославянским языком и живым обнимающим тебя человеком…
Варя подсела к Наиле, которая усердно водила ручкой по бумаге. Конспекты были единственным, что у нее оставалось после посещения лекций; знания каким-то таинственным образом обходили Наилю стороной. Но ради Вари Наиля оторвалась даже от конспекта:
– Варечка! Ты куда сбежала?
– Да, знаешь, в последний момент я вспомнила.., что мне нужно зайти.., по работе.
Варя действительно подрабатывала переводчиком в одной из многочисленных общественных организаций при их родном университете, об этом знала и этому завидовала вся ее группа. Поэтому Наиля произнесла: «Мм» – и поверила. Оставался неясным момент с буфетом, но в последнее время Варя постоянно совершала какие-то странности.
– Жалко, что тебя на английском не было, – Марина Валерьевна даже сама так сказала, представляешь?! Все, что ты мне говорила – ну, все переводы, – оказалось правильно!
– Она вам письменную работу дала?
– Нет, все устно было, мы так опозорились! Она чуть ли не каждого исправляла, а ты мне все-все правильно сказала! – Наиля прямо захлебывалась от радости за себя и за подругу. – Ну, понятно, у тебя же опыт, а мы просто из словаря переписываем.
Варя посмотрела на доску, испещренную старославянскими парадигмами, и с ненавистью отгрызла у себя заусеницу. Английский язык… Ее всегдашняя страсть, ее стихия, ее неизменный звездный час! Сегодня она могла бы блеснуть, как никогда. Но лифтовый холл и волосы, распущенные по плечам… Чаши весов закачались, и одна из них никак не могла взять верх над другой.
– Слушай, как его зовут? – прошептала Наиля.
– Тимур, – машинально ответила Варя.
– А отчество? Я ему записку хочу послать.
– Петр Алексеевич, – уже осмысленно поправилась Варя, сообразив, что речь идет о седовласом лекторе.
Наиля начала прилежно писать на вырванном из тетради листочке.
Солгав подруге в начале лекции, Варя вовремя вспомнила о своей работе. Завтра уже можно идти за зарплатой… Только что с этой зарплатой делать? Сумма довольно ощутимая (и не только по студенческим меркам), но цены растут настолько стремительно, что откладывать не имеет смысла. Часть она, как
День рождения у Тимура еще далеко, а поблизости, как назло, ни одного праздника…
– Мне тут пришла записка, – услышала она откуда-то из другого мира голос лектора и решила прерваться: как всегда, интересно, чего именно не понимает Наиля.
Довольный ответной реакцией зала, лектор долго и важно разворачивал бумажку. Молча прочел, сдвинул брови, снова прочел, а потом таким странным голосом, как если бы он так и не понял содержания, повторил вслух:
– "Уважаемый Тимур Петралексеевич!
Не могли бы Вы еще раз повторить про совпадение индуцированных?"
Аудитория, почти целиком состоящая из девушек, застонала так, как если бы все студентки одновременно испытали оргазм. Найдя испуганно повернулась к Варе и увидела, что лицо подруги пышет жаром, как вынутый из печи пирог.
Лектор чуть помолчал, подбирая слова для экзекуции. Потом сделал глубокий вдох и занес для удара первую фразу:
– Милая девушка! Мне довольно обидно, что почти целый семестр, посещая или не посещая мои лекции, вы так и не узнали моего имени-отчества. Но в конце концов, это простительно. До некоторой степени простительно и то, что падение редуцированных гласных вы спутали с каким-то физическим или, скорее, физиологическим процессом – весна все-таки. Но будучи студенткой филологического факультета, вы не имеете права не знать, что в русском языке нет имени «Петралексей»!
На экзамен ко мне советую не приходить!
Наиля смотрела на Варю. Та пыталась повернуть к потерпевшей стороне лицо и никак не могла этого сделать: ведь теперь ничего не остается, как ВСЕ РАССКАЗАТЬ!
– И что ты собираешься делать дальше? – с грустной усмешкой поинтересовалась Наиля.
– В каком смысле? – встревожилась Варя.
В ее голове выросло сразу три предполагаемых толкования вопроса: 1) Не собираешься ли ты сама объяснить лектору, как он стал «Петралексеевичем», чтобы кара не пала на меня? 2) Не собираешься ли ты родить от Тимура ребенка? 3) Не собираешься ли и дальше жертвовать бесценной возможностью учиться в МГУ ради поцелуев около лифта?
– Ну, вообще, – пояснила Наиля.
Варя решила попробовать первый вариант:
– А ты подписала свою записку лектору?
– Нет.
– Так откуда же он узнает, у кого не принимать экзамен?
Наиля нахмурилась, не понимая, потом усмехнулась и махнула рукой:
– Ой, да я не про то, не бери в голову! Я про вас с этим Тимуром.
Оставалось два варианта.
– Ну, ребенка мы пока не планируем.., до защиты диплома, по крайней мере.
Наиля засмеялась, легко и чистосердечно.
– Ты думаешь, он с тобой останется до защиты диплома?!
На секунду Варя почувствовала себя парализованной.
– А почему ты думаешь, что не останется?
– Потому что у твоей несчастной мамы когда-нибудь лопнет терпение.
– При чем тут, вообще, моя мама?
– А на чьи деньги он живет?
Вопрос был по существу.
– Ну не совсем только на ее деньги…
Наиля окончательно развеселилась.
– Правильно, еще и на твои.
– Ну, не совсем, обедает-то он здесь…