Колыбельная Кассандры
Шрифт:
Среди людей его опыт оказался малопригоден. Страх. Мучительные вопросы без ответов. Новые категории — время, смерть — раньше он о них и не знал. Оттолкнувшись от одного берега, к другому Джейкоб так и не пристал. Волшебный дар тайного языка животных и растений исчез. Но при этом не стал он больше понимать и деревенских. Тогда он начал избегать их осознанно. От прежнего мира ему остались мертвые чучела. Эта же городская дамочка не принадлежала ни к миру прежнему, ни к привычному теперь, хотя
Она была таким судьей, который не смилостивится и не остановится, чтобы совершить то, что она считала правосудием. Еще одно понятие из прежде незнакомых. Во время оно не было для него ничего неправильного. Все было хорошо. Жизнь ли, смерть ли. Лето, зима. День или ночь. Все было хорошо, все было прекрасно и нужно. Старые добрые времена. Раньше он увидел бы в этой изможденной женщине привычную усталость, меткие свинцовые глаза, одиночество. Сейчас же он видел опасность. Почти неминуемую гибель для себя и нее.
— Думала, что сбила человека, — тихо произнесла Кассандра, не открывая глаз. Глубже нырнув в кресло и выше натянув воротник куртки, она почувствовала себя как в коконе. Безопасно, тепло, уютно. Странный он тип все-таки… — Женщину, если точнее.
— В белом?
— Что? — Она окаменела.
— Здешнее привидение. Дама в белом. Очень плохой знак. — Он покачал головой, обдумывая слова и оценивая, насколько безопасно говорить правду. — Послушайте, а что, если вам укатить отсюда?
— Уехать? — остолбенела Кассандра.
— Да, именно. Как можно дальше. На другой конец света. Я же вижу болезнь, она вас ест.
— Да что вы себе… — тут Кассандра вздохнула. — Больна я или нет, никого не касается. Мне надо делать свое дело, вот и всё.
— Что вам сейчас нужно, так это берег теплого океана, например Индийского. Езжайте и никогда сюда не возвращайтесь.
— В бюро путешествий подрабатываете? — Трудно было поверить, что Бурдэлен шутил с такой серьезной миной.
— Такая встреча к неминуемой смерти. — Он снова обратился к белому куску дороги, высвечиваемой фарами. Помолчав, вздохнул и едва не усмехнулся своей наивной надежде избежать катастрофы. — Хотя, кто знает, наверняка уже поздно…
— Да что за сказки такие, что за Дама?
— Неужели не слышали? Это первое, что рассказывают о наших местах.
— Выкладывайте.
— Говорят, это призрак Эмили Барт. Умерла века полтора тому назад. — Оглянувшись на девушку, он пояснил: — Та самая знаменитая поэтесса. Местные думают, что она бродит здесь. В центре парка стоит дом ее семьи. Моя сторожка была частью усадьбы Бартов.
—
— Эй, вы что, засыпаете? — Лесничий потряс ее за локоть.
Задремавшая было Кассандра машинально чуть не врезала ему. На удивление ловко схватив ее за кулак, он успокаивающе забормотал на неведомом языке, каким говорят с раненым животным. Ну и здоровенная же у него лапа, почти всю ее руку прикрыла от запястья до локтя.
— Зайдете выпить чаю?
— Да… э-э-э, спасибо. — Медленно выплывая из омута дремы, Сент-Джонс размяла затекшую шею. Начинало светать. Какого черта, мать его, он позволяет себе прикасаться к ней? И какого она ему это позволяет?
Выйдя из машины, она огляделась. Острый воздух холодного утра пронзил смятые сном легкие и туго забитую песком недосыпания голову. Плотная стена тумана стояла позади каменного строения с белыми ставнями и хрестоматийной шпалерой чайных роз у входной двери.
— Добро пожаловать, — тепло улыбнулся лесничий, широко распахивая тяжелую дубовую дверь с позеленевшим кольцом.
— Никогда не запираете? — хмуро заметила детектив, проходя мимо него в дом. Хозяин оказался даже выше, чем она оценила вначале. Верно все семь футов, ну и великан!
— Здесь редко кто ходит. Вам крепкий, — он, прищурившись, оглядел ее с ног до головы, будто снимая на глазок мерку, — без молока, без сахара?
— Точно. Спасибо.
— Всегда угадываю, — простодушно похвалился он. Огонь в печи загорелся сразу. Комната была одна, очень просторная, чистая, обставлена простой мебелью. — Вы пейте, а я пока сниму Дженни с капота.
Отпивая крепкий черный чай, почти идеальный, она присела к добротному столу и продолжила осматривать комнату. В одном углу за ширмой стояла железная кровать невероятной длины, в другом верстак с инструментами. Над ним висели какие-то старые снимки и вырезки из газет. На стенах развешены чучела животных.
— Занимаюсь таксидермией. По-любительски, — пояснил он, когда вернулся. — Иной раз попадаются такие красивые звери.
— Настолько красивые, что их так и хочется убить? — звякнув чашкой, встала Кассандра.
— Смерть странная штука. — Он вздохнул, вытирая кровь с рук так просто, как хозяйка, затеявшая пироги, вытирает муку. — Для людей одна, для животных другая.
— Смерть всегда смерть. Из деревни ни на шаг. — У самых дверей она перешла на официальный тон: — Вы проходите по делу убийства Дика Логана как свидетель. Пока.