Колыбельная звезд

Уайт Карен

Вещица была вырезана из цельного куска сосны и отполирована до блеска. Джиллиан открыла крышку и заглянула внутрь. В коробочке лежали крошечная деревянная звездочка с неровными концами и записка с краями, осыпавшимися от многократных касаний. Джиллиан не знала, почему она цеплялась за эту реликвию прошлой жизни того периода, о котором не хотела вспоминать. Может быть, потому, что она представляла собой дверь в прошлое, которая так никогда и не закрылась. А может быть, потому, что это было все, что у нее осталось от двух людей, которых она некогда любила со всем

пылом юности, а потом навсегда потеряла.

Джиллиан долго держала коробочку в руках, не разворачивая записку. Она приехала на остров не для того, чтобы вернуться в прошлое, но излечиться от настоящего и, возможно, обрести будущее. И все же она видела перед собой сильную руку юноши, вырезавшего эту коробочку и написавшего записку, видела карандаш, зажатый в его длинных пальцах. Она провела пальцами по инициалам на крышке – два «Л», переплетенные между собой.

Джиллиан закрыла эту дверь в свое прошлое – засунула коробочку в дальний угол ящика прикроватной тумбочки, накинула ночную рубашку и залезла в постель, ожидая сна, который убегал от нее, несмотря на усталость. Лампа на тумбочке горела ярко. Предрассветные часы наполнились воспоминаниями об этом доме, о бабушке, о мальчике, с которым она танцевала и впервые в жизни поцеловалась. Женщина лежала без сна, пока рассвет не окрасил в розовые тона белые стены комнаты и не раздались крики чаек.

Глава 2

Шестилетняя Джиллиан раскапывала песок в том месте, где она увидела отверстие, оставленное моллюском. Ее маленькие пальцы захватывали и отбрасывали мокрый песок, пока девочка не обнаружила свою добычу. Она подняла ее вверх, показывая бабушке, и затем бросила в ведерко к остальным.

Бабушка Парриш в широкополой соломенной шляпе и подвернутых до колена штанах стояла рядом. Она подмигнула внучке, и взгляд ее снова обратился к песку и скрывающимся в нем сокровищам. Джиллиан, предвкушая обед, стремилась поскорее наполнить свое ведерко, но вдруг в песке что-то привлекло ее внимание. Это была небольшая песчаная горка рядом с отверстием в виде полумесяца – след когтей рывшегося в песке животного. Заглянув внутрь, девочка увидела кусочки белой скорлупы и следы желтка, обмазавшие края разоренного гнезда.

Тихонько плача, она опустилась на колени. Ведерко опрокинулось, и моллюски рассыпались как жертвоприношение. Бабушка подошла и встала на колени рядом с ней.

– Рано еще черепахам откладывать яйца.

Джиллиан кивнула, с невыразимой грустью глядя на разоренное гнездо неродившихся детенышей черепахи.

Бабушка разгладила рукой песчаную горку, как мать, старающаяся облегчить страдание ребенка.

– Похоже на енота. Видишь следы когтей?

Джиллиан всхлипнула, ненавидя енотов всеми фибрами души.

– Зачем ему было нужно погубить их всех? Разве не мог он взять нескольких, а остальным позволить родиться?

Сдвигая широкое поле шляпы, бабушка Парриш улыбнулась.

– Природа не всегда так милостива. – Прищурившись, она смотрела на океан. – По крайней мере, их мама ничего об этом не знает. Она думает, что они в безопасности

в уютном гнездышке, устроенном ею. – Она долго смотрела на Джиллиан, прежде чем снова повернуться к гнезду.

– Почему их мама не может оставаться и следить, чтобы им было хорошо, пока они не родятся?

Бабушка пожала плечами:

– Они так устроены. Они вырывают норку, откладывают яйца, а потом тратят много сил и времени, пряча гнездо, чтобы враги не могли до него добраться.

Джиллиан наморщила лоб, рассматривая остатки гнезда.

– У нее это плохо получилось. – Девочка рассматривала разбитые яйца, недоумевая, как мать могла позволить такому случиться.

Бабушка Парриш убрала со лба внучки рассыпавшиеся темно-каштановые волосы.

– Джиллиан, иногда матери не могут сделать больше, как ни стараются. Это все, чего требует от нас Господь. Это все, что Он может ожидать при наших возможностях.

В глубине гнезда что-то привлекло внимание Джиллиан. Она наклонилась вперед, отскребая песок с чего-то белого. Бабушка осторожно отодвинула руку внучки и достала маленькое яичко, похожее на шарик для пинг-понга. Они обе радостно улыбнулись.

С чувством, похожим на облегчение, бабушка сказала:

– Видишь? Иногда мы выживаем в любом случае.

Пожилая женщина осторожно положила яйцо на место, где они его нашли, и засыпала отверстие песком, переложила свою добычу в ведерко Джиллиан, пошла в дюны за сухим песком и рассыпала его поверх гнезда вместе с сухими камышами.

Она подмигнула Джиллиан:

– А иногда мы полагаемся на доброту других, помогающих нам вернуться в свое гнездо.

Бабушка потянула внучку за руку, заставив подняться. Джиллиан почувствовала на своих пальцах успокаивающее прикосновение золотого венчального кольца. Девочка начала собирать своих моллюсков, чтобы снова положить их в ведерко.

На них пала высокая тень, и обе они подняли глаза.

Это был Мейсон Вебер, старший сын начальника полиции. Ему было всего девять лет, но ростом он был уже выше бабушки.

– Вы тут не с черепашьими гнездами возитесь? Природу надо оставлять в покое.

Бабушка Парриш снова надвинула поля шляпы и бросила на мальчика презрительный взгляд.

– Ты же знаешь, Мейсон, мы только откапываем моллюсков. Надеюсь, в этом нет ничего дурного?

Он снял бейсболку и вытер рукой пот со лба.

– Нет, мэм.

Он взглянул на Джиллиан:

– Приехали твои родители. Я думаю, они ждут тебя, чтобы вернуться в Атланту.

Она вцепилась в руку бабушки, но и бровью не повела.

– У меня нет родителей. Я сирота.

Бабушка Парриш сжала ее руку.

– Спасибо, Мейсон. Мы уже и так собирались уходить.

Бабушка потянула внучку за руку. Джиллиан смотрела на свои голые ноги и на песок, приставший к рукам и коленям. Она знала, что отец унизительно заставит ее раздеться догола во дворе и принять душ, прежде чем ей позволят сесть в машину.

Подойдя к дюнам, Джиллиан обернулась и увидела набежавшую волну, смывающую их следы, как будто их никогда и не было.