Колыма ты моя, Колыма
Шрифт:
Вообще идти по тайге пока казалось не так трудно, как скучно. Пейзажи были на редкость однообразными – бесконечное море лиственниц, редкие сосны и ели, в основном на вершинах сопок, заросли папоротника и можжевельника. Идти было нетрудно, но вот понять, куда идти... Здесь Черепу снова приходилось полностью полагаться на Колыму, который, судя по всему, ориентировался прекрасно. Вот и сейчас, изредка поглядывая на компас, Колыма уверенно пробирался через лес шагах в пяти впереди Черепа, выбирая наиболее удобный путь, в обход поваленных стволов и особенно густых зарослей кустарника.
– Ага, – довольно хмыкнул Колыма. – Вот она. Давай, Череп, скидывай сапоги и штаны закатывай. – Сказав это, Колыма сам нагнулся и принялся стягивать кирзачи.
– Что, прямо так пойдем? – с легкой растерянностью в голосе спросил Череп. Он прекрасно понимал, что температура воды в речке сейчас в лучшем случае градуса три. И по такой босиком идти?
– А как же? – отозвался Колыма. – Так тебе и идти будет легче, и сапоги с портянками сухими останутся. Как вылезем, быстро согреешься.
Череп несколько секунд поколебался, а потом с недовольным вздохом тоже принялся снимать сапоги. Колыма к этому времени уже разулся и зачем-то вернулся на несколько шагов назад, к лесу. В руке он держал взятый у начальника конвоя штык-нож.
– Что ты там ищешь, Колян? – окликнул его Череп. – Пойдем скорее! Холодно стоять!
– Погодь... Сейчас я веточку подходящую найду... – С этими словами Колыма подошел к невысокой лиственнице и сильно рубанул ножом по основанию одного из ее нижних сучьев.
Через несколько секунд в руках блатного оказалась примерно метровой длины палка, толщиной пальца в три.
– На фиг она тебе? – спросил Череп, недоумевающе наблюдая за Колымой.
– Увидишь... – Колыма вытащил откуда-то из-под бушлата моток бечевки и быстро примотал нож к концу палки. Череп пожал плечами, но спрашивать больше ни о чем не стал.
– Пошли, – скомандовал Колыма, подходя к речке, и первым вступил в ледяную воду.
Даже на юге России в середине мая купаться не очень приятно. А про север и говорить нечего. Ноги блатных обожгло холодом, а спустя считаные секунды они практически полностью онемели и потеряли чувствительность. Ощущения как при местном наркозе, невозможно даже почувствовать, куда наступаешь: на мягкий гладкий песок или на острый камень.
Чтобы немного отвлечься от обжигающего холода, Череп заговорил:
– Колян, а на фиг мы на юг идем? Вертухаи ведь, когда до речки дойдут, сразу догадаются! Надо на север идти, а потом по берегу крюка дать!
– Нет, Череп, – отозвался Колыма. – Вот если бы за нами кто неопытный шел, тогда бы я сам на север повернул. Но вертухаи-то не первый раз беглых ловят. Что мы на юг пробираемся, они уже поняли. И как раз этого от нас и ждут, что мы их запутать попытаемся и на север по реке ломанем. А мы как раз наоборот поступим. И крюка делать не придется – уже считай час выиграли, и проверять они в первую очередь север пойдут, еще часов пять наши, пока они с собаками в ту сторону оба берега прочешут. А если у них собака одна, то совсем отстанут.
– Хитер ты, Колян. Как бы себя не обхитрил.
– Ничего Андрюха, не менжуйся. Если
– Что... – начал Череп, но в следующий момент уже все понял без слов. На вытащенном из воды ноже билась здоровенная рыбина с темной спиной и серебристыми боками.
– По-орядок! – довольно протянул Колыма. – Вот нам и ужин. Череп, возьми ее, понеси, может, мне еще попадется. Только не урони, она хоть и раненая, но, если в воду попадет, уплывет.
– Ну ты даешь, Колыма! – удивленно сказал Череп, принимая тяжелую, килограмма на два, рыбину. – Где ты научился так?
– Да тут и учиться нечему. Главное, чтобы реакция хорошая была – увидишь ее под водой, и бей посильней. Вот и вся наука.
– Что это за рыба-то?
– Нельма. Ел такую?
– Есть-то ел, но только из магазина.
Колыма кивнул, но продолжать разговор не стал – он повернул к берегу и высыпал на песок немного табака. Потом вернулся к Черепу, и они пошли дальше. Еще минут десять блатные шли по воде, а потом Колыма негромко сказал, что по реке идти хватит и начал забирать к берегу. И вовремя – Череп уже не чувствовал ног ниже колен, и мерзкий холод с каждой секундой поднимался все выше.
– Сейчас, как выйдем, сразу растирай ноги, – сказал Колыма. – Да посильнее.
– Л-лад-дно, – пролязгал зубами Череп. – З-зря мы сюд-да полезли, если какая-нибудь б-болячка прошиб-бет, з-здесь и останемся.
– Не прошибет, ты, главное, растирай посильнее, – ответил Колыма, выходя на песок. Он отошел на два шага от воды, сел на землю и принялся что было сил тереть побелевшие ноги. Его примеру последовал и Череп, негромко шипя сквозь зубы какие-то ругательства.
– Ладно, хватит, – минут через десять сказал Колыма. – Пошли.
– Колян, может, костер разожжем, погреемся? – предложил Череп.
– Не стоит. Мы сейчас на ходу согреемся лучше, чем у костра. Да и задерживаться не стоит.
– Ну, как скажешь...
И снова потянулся путь через тайгу. Но теперь Коля Колыма немного расслабился. Он чувствовал, что погоня если и не совсем слетела с хвоста, то уж поотстала порядочно. Теперь он позволял себе время от времени уклоняться от основного направления движения, чтобы сорвать с куста несколько горстей прошлогодней кислицы, или нагибался за морошкой. Без погони самой страшной опасностью, которая могла угрожать беглецам, был голод, и Колыма предпринимал меры заблаговременно.
– Это-то нам на фиг?! – спросил Череп, когда Колыма вернулся из кустов с длинной гадюкой в руках.
– Как зачем? Жрать, – с легким удивлением в голосе ответил Колыма. – А в чем проблема, Череп? Ты ж не фраер, на киче, бывало, и не такое жрали.
– Так то, когда больше ничего не было. А сейчас ты рыбу поймал, да и тушенка есть.
– Тушенку на самый край оставим. А рыбу мы сегодня съедим, а как завтра повезет, неизвестно. Надо, чтобы запас был. Змею сегодня вечером на костре зажарим, значит, завтра точно со жратвой будем.