Колымский тоннель
Шрифт:
Попалась! Шоколад ей, дуре, сегодня принес Краснов! Ну, Краснов, готовься к бою!.. Но она
щебечет как ни в чем не бывало:
– - Два года плиточку хранила, все случая ждала. Чтобы настоящему гостю. Не съедите --
обижусь!
Да-а, гостеприимство у этой русской потаскухи прямо якутское. Только все наоборот. По
местному обычаю гостю надо жену предлагать, а тут жена сама себя предлагает, а муж... Краснов 6
осторожно отодвинул край занавески, надеясь
карабин, сейчас убьет обоих. А ей -- хоть бы что:
– - Вы, может быть, хлебнете спиртику? И лучше заснете. А на ногу сейчас привяжем дощечки. Я в
сорок втором кончила курсы медсестер.
– - И на фронте была?
– - Не пустили. Сказали, в ссылку пора ехать. Чесирка* я. Понятно? Еще повезло, могли посадить.
Иннокентий зашевелился и стал грозен.
– - А ты, Кешенька, выпьешь?
– - она уже заглядывала ему в глаза.
– - Давай, однак-ко.
– - Во-от, чокнитесь и выпейте... Давайте, давайте. В этом доме врагов нет. Все -- люди! Завтра --
как хотите, как договоритесь, а сегодня я тут командир. Та-ак, и я с вами... Ну-ка, за нашу Советскую
Родину! Ура!
*ЧСИР- члены семей изменников Родины, репрессивная статья.
Выпила вместе с ними и продолжала тараторить, занимаясь ногой пленного:
– - Кеша, Александру Васильевичу постелим в стайке, никуда он не убежит с такой ногой...
– - Запру, однак-ко.
– - Ну, иди, разбери там да постели ему шкуру медвежью. Пусть поспит по-человечески.
– -
Прогнала мужа вместе с карабином и продолжала: -- Вы не думайте, что все звери тут. Я вам верю,
потому что вижу. Вы -- герой, и вы это знаете. И знайте, что есть люди, которые вас считают героем.
Кому по службе положено, -- повысила голос для спрятанного любовника, -- те пусть себе, врагом
народа. А нам за это жалованье не платят, мы верим кому хотим.
– - Кончила бинтовать, встала и
вдруг с торжественным поклоном объявила: -- Дорогой Александр Васильевич! От всего простого
народа спасибо вам за победу! Будет еще и на вашей улице праздник. Я -- ваша Родина, и я вам
верю. От имени Родины, -- подскочила и расцеловала ему лицо.
– - Эти дураки будут вас в лагере
мучить, а вы меня вспоминайте, и вам будет легче.
Вошел хмурый Иннокентий, оперся на карабин.
– - Пошли, однак-ко.
Разведчик с трудом встал, сестра милосердия подхватила его за талию, а руку его правую
забросила через свое плечо, чтобы ладонь поплотнее пришлась на развратную грудь. Чтобы муж
всего этого не заметил, заставила его помогать с другой стороны, а то, что Краснов мог все видеть
из-за занавески,
Краснов хотел выйти вслед за ними и скрыться в лесу, но вспомнил, что лайки Коеркова, хорошо
с ним знакомые, обязательно выдадут. Пришлось натянуть сапоги, перевести автомат на одиночный
огонь и остаться на ночь. Таких ночей у капитана Краснова еще не бывало. Ведь даже не заснешь!
Он знал, что храпит во сне: верный способ заработать от Кешки пулю. Спать после долгой беседы со
Светланой хотелось невыносимо. А ей, стерве, хоть бы что. Сейчас еще при нем, назло, займется
Кешкой, чтобы потом сказать: "Видал, какой у меня мужик, не хуже тебя!" А уморит Кешку, еще в
стайку сбегает, к герою: долг от имени Родины... Краснов называл ее про себя "сучкой двужильной" и
множеством нецензурных слов, которых за годы работы с преступниками узнал на целую
энциклопедию.
Ругаясь шепотом, он стал ощупывать свое убежище с намерением устроиться на всю ночь, чтоб
было удобно и не простудно, а еще чтобы автомат ухватно лежал под рукой. Тут он вспомнил о
зажигалке. Она была на месте и загорелась с первого раза. То, что он увидел, показалось странным.
Он снова перевел оружие на автоматический огонь и, вытянув руку с зажигалкой, шагнул в черную
пустоту. Рука уперлась в дверь с наброшенным крючком и без колебаний откинула его. За дверью
пустота продолжалась.
"Хитер Кешка, -- думал Краснов, ощупывая пол выдвинутой ногой.
– - Ни разу об этом даже не
заикнулся. Наверно, он тут золотишко держит... Ишь, как додумался: прикрыл избой пещеру!" Он все
время ожидал, что вот сейчас упрется в стену, однако прошел приставными шагами уже метров
тридцать, а конца пустоте не было.
– - Теперь назад уже нельзя, -- пробормотал Краснов.
– - Пока дойду до занавески, они вернутся в
дом.
Он прошел уже сотню шагов. Тоннель вел прямо. Краснов теперь не сомневался, что где-то
впереди есть выход. На свободу.
– - Подошва этой сопки -- метров пятьсот. Самое большое -- полчаса ходу.
Он погасил зажигалку и двинулся ощупью, осторожно ступая, водя левой рукой на уровне лица,
трогая правой стену и усмехаясь тому эффекту, который произведет, явившись в дом со двора. Он
скажет: "Иннокентий! Ты, однак-ко, на дальнюю заимку скоро собираешься?" Кешка скажет: "Однак-ко
сегодня чуть не ушел". "Хорошо, что не ушел, -- скажет Краснов.
– - У нас из-под конвоя враг народа
сбежал, так ты смотри..." Тогда Коерков хитро усмехнется... А Светка? Интересно... Да ничего