Колючий мед
Шрифт:
– А тебя как зовут? – спросил молодой человек, протягивая ей руку для приветствия.
– Вероника.
– Вероника, – подтвердил он, кивнув, словно всегда знал, как ее зовут, и только на мгновение забыл.
Из комнаты над ними послышались тревожные шаги. Скорее всего, это встала и принялась ходить взад-вперед госпожа Сёдергрен. Она часто страдала бессонницей и слонялась по своей комнате всю ночь напролет, раскладывала пасьянс и пила вишневый ликер. Иногда госпожа Сёдергрен в халате спускалась в гостиную, просто чтобы сменить обстановку.
– А
– Да, прямо под тобой. На втором этаже.
Она тут же пожалела о сказанном. Теперь он подумает, будто ей делать больше нечего, кроме как вынюхивать, в какой именно комнате он остановился.
– Тогда будем надеяться, что я не храплю. На случай, если здесь плохая изоляция. Ну а музыку, по крайней мере, включать можно? Я взял с собой патефон, чтобы было чем заняться вечерами. Заранее ведь не знаешь, вдруг тут окажется ужасно скучно.
Бу достал из кармана рубашки жестяной портсигар с сигаретами «Честерфилд».
– Хочешь? – спросил он, протягивая ей портсигар.
– Нет, спасибо, я не курю.
– Мне нужно глотнуть вечернего воздуха. Составишь компанию?
Студент прошел вперед и открыл двери на террасу, будто это он чувствовал себя здесь как дома, а не она.
Внезапно Вероника стала ощущать свое тело, чувствовать каждое движение. Слегка вытянула шею. Зачем? Чтобы настроиться на общение, причем несмотря на то, что не восприняла его всерьез? Они вышли на террасу. С берега доносился шум тростника, как будто кто-то печатает на крошечных печатных машинках или насекомые нашептывают друг другу сплетни. Иногда Веронике приходили на ум такие странные мысли. Она пугалась и никому о них не рассказывала.
Взяв в рот сигарету, Бу достал коробок, зажег спичку и сложил ладони полукругом, защищая пламя. Получилось элегантно. Такой жест Вероника раньше видела только в кино и удивлялась: как они не боятся обжечься? Сама она боялась огня. Даже бенгальского. Ее пугало все, что не поддается контролю.
– Хорошо, что ты не куришь. Это тебе вредно. – Взглянув на Веронику, Бу торопливо выдохнул облако дыма у нее над головой.
У нее возникло странное ощущение от его уверенности в том, что для нее хорошо. И оттого, что он берет на себя смелость говорить об этом.
– Берег в той стороне? – спросил Бу, кивнув вперед.
– Да. Сразу по ту сторону дороги есть тропинка, которая спускается вниз, к берегу.
– Там, где я живу, не бывает песчаных пляжей. Только скалы. Мне бы хотелось посмотреть, какое здесь море. – Он задумчиво прищурился, всматриваясь в темноту, и сделал еще одну затяжку.
С едва заметным разочарованием Вероника подумала, что смотреть на море как-то даже смешно. Не купаться и не гулять по взморью. Просто глазеть. Никто из местных так бы не сказал.
– В это время суток смотреть особо не на что, – коротко ответила она.
– Ну, тебе-то, может быть, и не на что. Кстати, сколько тебе лет?
– Семнадцать.
– Я
– Я слышала, что ты выиграл конкурс. А какой?
Вероника переносила вес с одной ноги на другую, надеясь стать чуть-чуть меньше ростом. Ужаться на пару сантиметров, продавив подошву.
– Это стипендия. Я должен создать скульптуру. В Лахольме запустили огромную программу. Собираются закупать для города всякие предметы искусства. В основном работы известных художников и скульпторов, но они захотели получить и несколько студенческих работ.
Бу повел плечами.
– Так вот, они связались с Художественной школой «Валанд», где я учусь, и руководство решило дать шанс студентам выпускного курса. Я выиграл конкурс. По его условиям я получаю жилье с полным пансионом на три недели, чтобы закончить работу над скульптурой. Это достойное задание, настоящее. Мне даже еще немного денег выплачивают.
– А что изображает твоя скульптура?
Пожевав сигарету, Бу наморщил лоб.
– Наверное, можно сказать, что это композиция из двух геометрических фигур – куба и пирамиды. По замыслу, они символизируют мужчину и женщину. Он – куб, она – пирамида, балансирующая на своей вершине. То есть понимаешь, пирамида перевернута вверх ногами. В форме женского. Ну, в общем, понимаешь.
Бу закашлялся. Вероника отвернулась, чтобы он не заметил, как она покраснела.
– Модель уже готова, но сейчас я должен изготовить ее в полную величину. Ты знаешь скульптора Хуго Нурдинга?
Она отрицательно покачала головой.
– Я должен буду работать в его мастерской. По-видимому, она расположена где-то поблизости, в местечке, которое называется Люкан [5] . Ты не знаешь, где оно находится?
– Знаю, конечно.
– Отсюда недалеко? Я собирался ездить туда на велосипеде.
– Да не очень, за пятнадцать минут доберешься. А где установят эту скульптуру, когда она будет готова?
– Пока не знаю. Но в любом случае говорят, что на достойном месте в Лахольме.
5
В переводе со шведского название населенного пункта означает «луг», омоним слова «счастье».
Он затушил сигарету в пепельнице.
– Звучит очень увлекательно.
– Так оно и есть.
Террасу окутывал плотный цветочный аромат. В тот год жасмин разросся необычайно. Как и жимолость, и давидии, и кусты рододендронов. Веронике раньше не приходилось видеть такого пышного цветения. Никто не знал, с чем это связано. Вероятно, с затянувшимся летом и жарой в сочетании с влагой, поступавшей с окрестных холмов. Тяжелый цветочный аромат казался почти тошнотворным, особенно по ночам.