Колючка для высшего эльфа или сиротка в академии
Шрифт:
Вот он гад. Конечно, высокородные даже и мысли не допускают о возможной симпатии к человечку. Как типично.
Прикусив кончик языка, чтобы не вмешаться и с целью отстоять свою честь, насупилась.
— Что вы, Аурелиус, я всего лишь предлагаю не рубить с плеча раньше времени, а дождаться результатов экспертизы под чутким руководством профессора Зеленгара. Результат покажет наличие в крови и в остатках кружки любовного зелья.
Дуэйд оскалился. Облокотился кулаками на столешницу и подался в сторону Райма:
— Девчонка пыталась причинить вред высокородному,
— Но это в корне меняет дело. Мелкие пакости и дурачество не облагаются радикальными наказаниями, в отличии от запрещенной формулы приворотного напитка.
— Не говорите ерунды.
Дуайда в этот момент перебил вмешавшийся в дискуссию ректор:
— Аурелиус, Фридрих прав. Наказания не выносятся на доводах. Ждём результаты экспертизы.
Мне все больше хотелось закричать: «я тут. Здесь я». Устала от того, что моя судьба решалась фактически без моего участия, хотя я присутствовала.
— Не было у меня цели привораживать Найтвейна. Испортить кафи — да, но не привораживать.
Мое вмешательство вызвало несколько секунд ступора у всех присутствующих, а затем профессор Райм радостно воскликнул:
— Вот видите, коллеги, девушка признается во вредительстве, но отрицает стремление сварить приворотное зелье.
— И вы ей верите? — Дуайд круто развернулся в ректору.
Ректор удовлетворенно кивнул и вынес вердикт:
— Предлагаю дождаться результатов экспертизы. Все свободны.
Мы первые с Хартом двинулись в сторону выхода, но в последний момент я обернулась, поймав взгляд высокородного Дуайда на себе.
«Я слежу за тобой» — читалось на его лице.
Одиннадцатая глава
— Ну ты даешь, — усмехнулся Харт, едва мы оказались за пределами кабинета ректора, — приворожить высокородного и еще и по ошибке — это сильно. Тут похоже вся академия тебя недооценивает.
Я опешила от такой наглости.
— Да это же ты мне этот список с ингредиентами подсунул, — огрызнулась в ответ. Достала злосчастную бумагу с вредными советами, смяла и швырнула под ноги темному. — Странное у тебя понимание помощи. Лучше бы не предлагал.
— Постой, я не предлагал тебе Найтвейну приворотку подмешивать, — он окинул взглядом смятый бумажный комок под ногами, закатил глаза и выдохнул, — ладно, я не гордый.
Темный наклонился, подхватив свою записку:
— Так, смотри, из перечисленного нет златоцвета и хотонца.
— Как же нет?
Я собиралась ткнуть пальцем в нужную строчку, но… действительно упоминания использованных мной ингредиентов не было.
— Стой, это как? Как же? — глазам не поверила, выхватила записку, рассмотрела, подняла на свет.
Текст вообще выглядел иначе.
— Харт, объясни, что такое «факлое»?
— Фрукт такой, его иногда в салат крошат или в крем для десертов пускают. Найтвейн его терпеть не может.
— Тут точно было другое название?
— Как видишь, ничего другого не писал.
— Точно? Ты же меня не обманываешь?
Я
— Сказал же — нет. Зачем мне тебя подставлять? Я вообще в этой истории самое незаинтересованное лицо.
— Ну может ты решил, что заставить высокородного влюбиться в меня — забавно.
— Ничего в этом забавного нет. И если бы было и так, то я хотя бы дозировку нужную написал и полноценный рецепт прикрепил, чтобы ты точно ничего не перепутала. Судя по тому, что вышло, ты вообще все без разбора сыпала.
Его правда. Вроде все логично, но слабо верилось.
Я же не сошла с ума?
Оценивающее вгляделась в лицо темного. Искала следы обмана.
— Я поклясться могу, если надо. Ксю, не вписывал я златоцвет. Хотонец тоже.
— Да по правде говоря, я там почерк не разобрала и так и не поняла, что конкретно написано было. Но точно было не «факлое»,— честно призналась я.
— Обалдеть, — темный округлил глаза, — ты еще и перепутать несуществующую надпись сумела. Боги, я пошел собирать свои пожитки.
— Куда? Зачем?
— От академии подальше, пока ты тут находишься, — он действительно направился в противоположную от меня сторону, но остановился и нехотя повернулся, — ладно, тут я блефую. Но давай посмотрим правде в глаза — я действительно не писал ничего из того, что ты подмешала Найтвейну в кафи. Значит кто-то наложил временные чары, которые сейчас развеялись без следа и этот кто-то заинтересован во вредительстве тебе или Найтвейну, но мне кажется, больше тебе. А теперь самый вкусный момент — ты умудрилась еще и тут напортачить. Не знаю как у вас на земле, но в наших краях, ты попадаешь в список опасных халтурщиков и это повод спасаться бегством твоему окружению.
— Что? — я растерянно захлопала ресницами. Колкости в мой адрес пропустила, пусть потешается, меня все равно зацепил другой момент, — наложить чары на твой список действительно возможно?
— Конечно. Тут вопрос, когда и кто это успел сделать? Кому еще ты список показывала?
— Никому.
— Ясно, но кто-то о нем узнал, а потом подредактировал одну из строк. Теперь доказательства стерты.
От таких версий и новостей я схватилась за голову:
— Но зачем? В чем выгода?
— Ты меня спрашиваешь? — Харт изогнул бровь.
— Нет, рассуждаю в слух. Это какой-то кошмар.
— Согласен.
***
После общения с Хартом мне стало не по себе. Сам по себе день из меня будто все силы высосал.
В свой корпус я вернулась к ночи и просто упав лицом в подушку — заснула.
В начале казалось, что я провалилась в полную кромешную тьму без сновидений, но потом из темноты меня выбросило на знакомую поляну в лесу, куда мы вместе с моими сверстниками отправились в десятидневный поход на Валдай и разбили лагерь в нескольких километрах от истока Волги. Именно там я и приобрела свой «дар», из-за которого меня отправили в академию Голденхол в совершенно чужой мне мир.