Кома
Шрифт:
– Привет, Сьюзен. Скажи мне, ты собираешься идти сегодня на лекцию?
Сьюзен подняла глаза к улыбающемуся лицу Джорджа Найлза, который держался рукой за перекладину над ее головой.
– Я никогда не пропускаю лекций, Джордж, ты же знаешь.
– Как никогда не пропускаешь обходов. Уже десятый час.
– Могу сказать то же самое и про тебя, – это прозвучало полудружески, полувоинственно.
– Мне порекомендовали явиться в студенческую поликлинику, чтобы исключить оскольчатый перелом основания черепа после вчерашнего шоу в оперблоке.
– Слушай, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спросила Сьюзен с неподдельной
– Да ну, прекрасно. Самое трудное – подлатать свое израненное "Эго". Это единственное, что я сломал при падении. Но док из клиники сказал, что "Эго" заживет само.
Сьюзен позволила себе рассмеяться. Найлз присоединился к ней. Поезд затормозил у платформы Северо-восточного университета.
– Пропускать половину своего первого дня на цикле по хирургии и обход на следующий день – это класс, – продолжил Джордж серьезным тоном. – Такими темпами, мисс Уилер, вы скоро заслужите звание Прогульщика Года. Если вы сможете удержаться на том же уровне, то побьете рекорд Фила Грира по патологии на втором курсе.
Сьюзен не ответила и снова занялась своей распечаткой.
– А что это ты делаешь? – спросил Найлз, изворачиваясь направо, чтоб взглянуть на ее распечатку.
Сьюзен взглянула на Найлза:
– Готовлю свою Нобелевскую речь. Я бы обсудила ее с тобой, но боюсь, что ты пропустишь лекцию.
Поезд круто нырнул в тоннель и начал свой путь под городом. Беседа прервалась. Сьюзен продолжила штудировать лист распечатки. Она хотела быть чертовски уверенной в цифрах.
Личные кабинеты врачей в Беард-8 напоминали кабинеты в Беард-10. Сьюзен прошла по коридору, остановившись у комнаты номер 810. Четкие буквы пересекали полированную поверхность престарелой, но благородной двери красного дерева: "Терапевтическое отделение, профессор Джей Пи Нельсон, доктор медицины, доктор философии".
Нельсон был заведующим, двойником Старка, занимающим такое же положение, но больше был связан с терапией и специальностями терапевтического профиля. Нельсон был весьма могущественной фигурой в Мемориале, но не такой влиятельной, как Старк, не такой динамичной, и не умел так же ловко привлекать в фонд больницы финансовые средства. Тем не менее, Сьюзен понадобилось напрячь силу воли, чтобы привести свои нервы в порядок при приближении к этому олимпийскому небожителю. Слегка поколебавшись, она толкнула дверь из красного дерева и увидела секретаршу в очках с тонкой металлической оправой, приятно улыбающуюся ей.
– Мое имя – Сьюзен Уилер. Я звонила несколько минут назад, чтобы записаться на прием к доктору Нельсону.
– Конечно. Вы – одна из наших студенток?
– Да, – ответила Сьюзен, не совсем понимая, что означает слово "наших" в данном контексте.
– Вам повезло, мисс Уилер. Вы застали доктора Нельсона. К тому же, я уверена, он помнит вас со времен занятий в медицинской школе. Во всяком случае, скоро он освободится.
Сьюзен поблагодарила и, отойдя, села на жесткий черный стул, в приемной. Она вытащила блокнот, чтоб пробежать свои заметки, но обнаружила, что вместо этого рассматривает комнату, секретаршу и атмосферу этого места, характеризующую карьеру доктора Нельсона. С точки зрения иерархии ценностей, которая культивировалась в медицинской школе, положение доктора Нельсона знаменовало собой триумфальное завершение многих лет напряженных усилий и определенного везения. Сьюзен чувствовала, что если бы ее исследование
Эти мечты внезапно были прерваны открывшейся дверью, ведущей во внутренний кабинет. Из нее вышли двое врачей в длинных белых халатах, продолжая разговор в дверях. Сьюзен слышала отдельные слова, по-видимому, речь шла о каких-то огромных количествах лекарств, запертых в личном шкафчике в раздевалке ординаторской хирургов. Более молодой из собеседников был очень возбужден и говорил громким шепотом, который звучал почти так же громко, как обычная речь. Другой был осанистым джентльменом с внешностью представительного опытного врача, переполненного мягкостью. У него были всепонимающие глаза, придающие импозантность седеющие волосы и утешительная улыбка. Сьюзен знала, что это доктор Нельсон. Видимо, словами сочувствия и легким похлопыванием по плечу он старался успокоить коллегу. Как только тот откланялся, доктор Нельсон повернулся к Сьюзен и поманил ее за собой.
Кабинет Нельсона был завален репринтами журнальных статей, рассыпанными книгами и стопками писем. Все это выглядело так, как если б несколько лет назад по комнате пронесся торнадо, после которого не проводилось никаких восстановительных работ. Мебель состояла из большого стола и старого потрескавшегося кожаного кресла, которое жалобно заскрипело, когда доктор Нельсон поместил в него вес своего тела. Два других небольших кожаных кресла были обращены к столу. Доктор Нельсон указал Сьюзен на одно из них, взял в руки вересковую трубку и открыл стоящую на столе табакерку. Перед тем как наполнить трубку табаком, он несколько раз постучал ее чашечкой о ладонь левой руки. Небольшое количество пепла было затем небрежно сдуто на пол.
– Так-с, мисс Уилер, – начал доктор Нельсон, заглядывая в карточку с расписанием на своем столе. – Я очень хорошо помню вас с занятий по пропедевтике. Вы заканчивали Веллесли.
– Радклифф.
– Конечно, Радклифф, – доктор Нельсон исправил в своей карточке. – Что я могу сделать для вас?
– Мне трудно начать. Я очень заинтересовалась проблемой пролонгированной комы и начала изучать по ней материалы.
Доктор Нельсон откинулся в своем кресле, которое обреченно скрипнуло. Он соединил перед собой кончики пальцев.
– Это чудесно, но кома представляет собой весьма обширную область и, что еще важнее, не является заболеванием, а только синдромом. Гораздо важнее причина комы. И какой из причин комы вы заинтересовались?
– Я не знаю. Коротко говоря, именно это меня интересует. Меня заинтересовали случаи комы, которые не имеют очевидной причины.
– Это связано с больными, поступающими по "скорой помощи", или с пациентами, лежащими в стационаре? – спросил доктор Нельсон, чей голос слегка изменился.
– В стационаре.
– Вы основываетесь на тех немногих случаях, которые произошли во время операций?
– Если семь это немного.
– Семь, – протянул доктор Нельсон, делая несколько долгих затяжек. – Я считаю, это очень завышенная оценка.
– Это не оценка. Шесть случаев произошло после операций. В настоящее время здесь есть еще один пациент, которого прооперировали вчера, и он подходит под эту категорию. К тому же в отделениях наблюдалось еще пять схожих случаев с больными, которые поступили в связи с различными жалобами.