Команда Клапзуба

Басс Эдуард

– Если вы идете или не очень шибко бежите, а ваш противник находится сбоку, его можно красиво уложить пяткой. Смотрите: правая нога выступает вперед, опускается, а теперь вместо того, чтобы поднять левую ногу, приподымите правую пятку… Вы стоите на носке и поворачиваете правую ногу так, что пятка оказывается снаружи. Этим вы задержались на один темп. Противник, идя в том же темпе, поднял левую ногу и направил ее вперед. Но вместо того, чтобы опуститься на нее, он спотыкается о вашу пятку и летит на землю…

– …А теперь великолепный прием, как повалить противника сзади. Парень бежит перед вами, вы за ним по пятам. Следите за его ногами. Вот его левая нога находится позади. Он поднял ее, она в воздухе, но все еще позади. В этот момент вы стукните его носком бутсы с

внешней стороны, ближе к пятке или лодыжке – все равно! Но лучше всего попасть ему в носок. Когда нога ничего не подозревающего человека находится в воздухе, она бессильна. От вашего толчка она отлетает на пять сантиметров вправо, при этом немного поддается вперед – и человек теряет равновесие. Вместо того, чтобы опуститься на землю, левая нога подъемом задевает правую ногу, цепляется за нее – парень летит и никогда не сможет объяснить, как это произошло…

Весь вечер до поздней ночи в хижине пленников раздавался топот, слышались звук падения, слова команды и тихие разговоры. Примерно в полночь папаша Клапзуб закончил тренировку.

– Фокусы фокусами, а мир довольно-таки паршивый,- сказал он, утирая пот. – Но, даст бог, не придется нам выть на вертеле.

XIX

С утра папаша Клапзуб нетерпеливо поглядывал на площадь. Он ждал возврата вещей, которые забрали у них людоеды и великий Биримаратаоа считал исключительно ценной добычей. Старому Клапзубу они были необходимы, особенно резиновые костюмы. Если они помогли им справиться с испанцами, чем черт не шутит, может, помогут разделаться и с людоедами. В полдень Клапзуб обрадовался. На площади показался старик-переводчик в сопровождении группы татуированных дикарей, которые несли их вещи. Великий Биримаратаоа сдержал слово, не сомневаясь, что вещи останутся в его руках. Клапзубы получили все: костюмы, насосы и мяч, который не забыли на пароходе, и сумки с продовольствием. Людоеды не смогли открыть их патентованные замки. После обеда клапзубовцы надули друг друга и через полчаса преобразились в одиннадцать огромных пушболов. В это время с улицы донесся многоголосый шум и гомон, дикое пение, грохот барабанов, жалобное завывание раковин и звериных рогов. Через щели в соломенных стенах клапзубовцы увидели, как толпы людоедов окружают поляну. Их голые расписанные тела, покрытые татуировкой и смазанные жиром, блестели на солнце. Среди толпы возвышался трон, на котором восседал Биримаратаоа. великий вождь. Время от времени он нюхал табак и каждый раз заботливо прятал табакерку в ухо. Среди поляны одиннадцать игроков исполняли воинственный танец. Выглядели они устрашающе: в напяленных огромных масках, изображающих дьяволов с разинутыми ртами и оскаленными зубами, людоеды вселяли ужас не только в противников, но и в зрителей. Двадцать шаманов сопровождали воинственный танец боем барабанов и завыванием. Людоеды кричали и яростно шлепали себя ладонями по животам. Наконец, танец окончился, и старик-переводчик склонился перед вождем. Биримаратаоа с достоинством расстегнул левое ухо, вынул ключи и звякнул. Старик отвесил поклон и направился к хижине Клапзубов. Толпа расступилась, образуя проход наподобие воронки. На его широком конце стояли одиннадцать игроков в масках, узкая сторона кончалась у хижины пленников.

И вдруг воздух огласился ревом. Это не был крик ненависти или страстный боевой клич, а отчаянный вопль ужаса и страха.

Из хижины, вместо одиннадцати несчастных жертв, которых вечером собирались сожрать, вышло одиннадцать неизвестных богов, безупречно круглых, величаво выступавших, с полными достоинства движениями. Тысячи рук с растопыренными пальцами, защищаясь, испуганно поднялись им навстречу. Народ Биримаратаоа сроду не видел такого величественного и необыкновенного зрелища; шаманы, способные на все, не умели делать шары, и поэтому морские жемчужины считались у них священными.

Теперь они увидели одиннадцать живых шаров, которые выстроились, как одиннадцать небожителей, против одиннадцати земных демонов. Зрители притихли в священном ужасе и беспокойно нахмурились. Они заметили, что их игроки тоже дрожат

под своими масками.

Великий Биримаратаоа звякнул ключами. Шаманы издали вопль. Игроки, повторив его, пробежали через поляну и молча, с дьявольским коварством, вскочили обеими ногами на своих шарообразных противников. От толчка шары чуть-чуть покачнулись, а людоеды отлетели назад. Они вновь разбежались и вновь вскочили. Шары опять отразили их, причем одни людоеды попадали, у других слетели страшные маски и обнаружились испуганные лица. Шаманы начали кричать и бить в барабаны, но игроков охватил ужас. Они сбились в кучу и смотрели, что будут делать шары. На секунду все замерли, и вдруг шары побежали. Они двинулись вперед с неожиданной быстротой и налетели на людоедов. Атака была настолько стремительной, что людоеды повалились наземь и завыли от страха. Шары в ожидании остановились. Шаманы орали на своих игроков, подзадоривая к новому нападению.

Наконец, бедняги набрались смелости и побежали вперед, а шары устремились им навстречу. Но столкновения не произошло. Людоеды с полдороги вернулись и разбежались в разные стороны. Шары пустились за ними, поднялась паника, какой свет не видывал. Людоеды спотыкались, падали, разбивали до крови носы и колени, визжали, кричали, теряли маски и ожерелья из звериных зубов, пытались бежать и вновь падали. Страх и ужас охватили весь народ, и великий Биримаратаоа от волнения вытащил из носа карандаш и обкусал его с обеих сторон.

Через четверть часа после начала состязания черные игроки прорвали круг зрителей и помчались к лесу. Толпа с отчаянным воплем пустилась следом за ними.

– Их людоедское величество, господин король, – произнес в эту минуту старый Клапзуб, неожиданно появившись перед троном, – если не ошибаюсь, мы здесь одни. Мне кажется, кто делать остаться, тот делать выиграть.

– Да, – ответил Биримаратаоа через переводчика, – белые братья делать выиграть, белые братья делать пировать с людьми Биримаратаоа. Скоро будем делать пир. Биримаратаоа есть великий.

Папаша Клапзуб переминался и почесывал затылок.

– Их людоедское величество, пан король, не извольте гневаться, но я хотел бы знать, что будет на ужин?

– Гм, Биримаратаоа делать большой пир. Белые братья делать сидеть с Биримаратаоа. Биримаратаоа делать радоваться, Биримаратаоа есть великий.

– Понятно, но я хотел бы знать, что нам подадут?

– Что делать подадут? Жареный полузащитник. Биримаратаоа есть великий.

Папаша Клапзуб часто заморгал, сыновья его слегка побледнели. Но старик продолжал разговор:

– Их людоедское величество, пан король, имею небольшую просьбу. Мы боролись по-вашему, позвольте нам отметить победу по-своему – простым торжественным бегом. Мы его начнем, когда ваши люди вернутся.

Биримаратаоа, великий вождь, кивнул. Из леса доносились отдаленные тревожные возгласы. Это народ Биримаратаоа преследовал проигравших. Клапзубовцы с ужасом вспомнили о их замыслах. В то время как черные зрители постепенно возвращались, папаша Клапзуб наклонился к Гонзе.

– Когда вы вышли из хижины, – незаметно шепнул он, – я унес все наши вещи к одинокой пальме за поселком. К ней мы и направим торжественный бег. Побежим тремя четверками, ты будешь в первой. Как только выбежим из поселка, вырвись вперед и собери все вещи. Думаю, что за нами тебя не будет видно. Побежим не спеша к опушке леса, возвращаться не станем, а свернем влево и пересечем лес. И тогда дадим ходу, понимаешь?

Гонза все понял и украдкой оповестил братьев. Народ большей частью уже вернулся. Папаша Клапзуб попросил разрешения начать торжественный бег. Биримаратаоа звякнул ключами. Ребята выстроились возле отца и побежали мелкой рысцой, держась с достоинством и распевая припев своего гимна.

Когда они выбежали из поселка, Гонза всех обогнал и подождал их у пальмы, куда они вскоре прибежали. Он с ног до головы был обвешан сумками. Клапзубовцы продолжали свой неторопливый бег, но, достигнув леса, припустили во всю прыть.