Команда, которую создал я
Шрифт:
Постепенно во мне накопилась такая неприязнь к Гришину, что после очередного случая, когда этот Чингачгук нахамил в моей службе, я все же пошел на конфликт. Решил предать инцидент огласке, чтобы Большой змей был наказан. Написал служебную записку о поведении Гришина. Но ни Шишкина, ни Протасова не было на месте, и записка пролежала у меня в столе целый день. А на следующий, прочитав ее, я понял, что вся злость у меня прошла, а Гришина только могила исправит. И Шишкин ничего по отношению к своему человечку не предпримет. А у меня в лице «Большого змея» появится уже откровенный враг.
Подумав, я не стал пересылать записку начальству. Своим
– Проблемы?
– Твои сотрудники не помогают мне.
Делаю озабоченное лицо:
– Правда? Сейчас разберемся, такого человека не уважают…
Каждую проблему, связанную с моими людьми, Гришин должен решать только через меня. А я не всегда на месте, не всегда свободен. Так потихоньку и отвадил его от нашей службы, от конфликтов с нами. И при этом у нас были неплохие отношения. Я при нем ругал своих сотрудников:
– Вот подлецы, всех уволю. Тебе, конечно, помогу…
И Гришин в силу невеликого ума думал, что действительно во всем виноваты мои сотрудники, а я к нему очень даже хорошо отношусь. И он ко мне… относился.
Случай с неподанной начальству запиской о поведении Гришина утвердил меня в мысли, что нужно сдерживать свои эмоции, никогда не принимать решений на горячую голову. Теперь, когда меня задевали, когда хотелось сказать, совершить что-то резкое, я просто писал служебную записку. Запирал ее в стол до следующего дня. Записка должна отлежаться. Ее нужно вылизать, сделать убедительной, не эмоциональной. Только тогда она принесет результат. Поэтому на следующий день ее редактировал, доводил до иезуитского совершенства и понимал… дело, в общем-то, выеденного яйца не стоит. Но не рвал записку, а вкладывал в специальную папку-досье. Кто знает, может еще пригодится?
Начальники. Коллеги из нашего московского офиса. А еще есть наши представители в местных филиалах. С ними я тоже налаживал отношения. Если буду работать с большими компаниями, которые продают свои товары и в регионах, то мне нужны будут там хорошие связи.
Инин из Самары жаловался, что бумаги надолго застревают у Боголюбова. Во время очередного приезда в Москву помог ему «протолкнуть» документы мимо Кареки сразу на подпись Шишкину.
Родимов из Новосибирска задавал массу вопросов о рекламе. По ним можно было судить, что человек здорово развивается. Очень толковые вопросы. Помогал ему найти ответы. Разговаривали по телефону, переписывались по электронной почте. Когда он приезжал в Москву, часами беседовали у меня и в «Репе». На него не жалко времени. Приятно разговаривать с человеком на одном профессиональном языке.
Родимов пригласил меня в Новосибирск разобраться с делами на месте. Я был не против. Шишкина с Боголюбовым Родимов уговорил:
– Все расходы по этой командировке оплатит филиал…
Неделю работали с Родимовым и его молодыми ребятами в Новосибирске. Атмосфера была просто замечательная. И так контрастировала с центральным офисом! Сибиряки занимались делом, а не аппаратными играми. Было завидно.
Представители филиалов – провинциалы – очень чувствительны к тому, как к ним относятся москвичи. После контактов с Ининым и Родимовым ко мне потянулись люди из других городов. Видимо, народное радио разнесло: «Мамонтов не задается, помогает…».
Сотрудники филиалов приезжали в Москву. Заходили ко мне или мы сталкивались в коридорах,
Мне удалось съездить в Уфу. Там работал мой старый знакомый Козин. Теперь он уже был директором филиала. Достаточно часто приезжал в Москву. Но все на бегу – то он, то я. Толком поговорить не успевали. А в Уфе жизнь текла медленнее. Мы спокойно посидели в местном ресторане.
Козин жаловался:
– Скучновато стало. Все одно и тоже. Новых клиентов здесь не так много, как в Москве. Пора, наверное, возвращаться в столицу. Возьмешь к себе в комплексную службу?
Я даже растерялся:
– Да я… я, конечно… да мне такой работник… да мы вместе…
Козин улыбнулся:
– Спасибо, не оставил старика. Но, видимо, не придется мне уже в рекламном агентстве работать. Ни в «Лидере», ни в «Бонзе», ни в «Прометее»… Навоевался. Надоело погонялой быть. Укатали сивку крутые горки…
Я не понял:
– Такой опыт не использовать?
Козин кивнул:
– Вернусь в Москву, в консультанты пойду. Там мой опыт и пригодится. Клиентов у меня еще старых несколько есть. А новых мне и не нужно. Я же один буду работать.
Я был разочарован:
– Жалко. Такого менеджера теряем.
– Жизнь…
Козин снова улыбнулся. А на лице его была такая усталость от этой жизни…
Я вспомнил давний разговор с Катей. Она тогда сказала: «Козин человек уже в возрасте… Обычно, когда хотят от немолодого человека избавиться, его начинают постоянно посылать в командировки. Если тебе не двадцать пять, то это очень утомительно. Помотавшись, вымотавшись, человек отказывается от всех своих амбиций, только бы его никуда не посылали. Козин в последнее время умудрялся от командировок отвертеться. Но теперь ему придется из Уфы постоянно ездить в Москву. Часто…»
– Спасибо тебе.
Козин тряхнул седеющей головой:
– Да не за что…
И тут я не удержался:
– А ты знал, что тебя в Уфу с подачи Протасова посылают?
– Конечно.
– И ничего не сказал…
Козин посмотрел мне в глаза:
– А зачем? Да ты в то время все равно бы ничего не понял… И, наверное, все к лучшему получилось. Я бы не смог так, как Протасов. Выгрызать у других…
А я? А я выгрызу! Вырву! Выцарапаю!..
Когда вернулся из Уфы в Москву, задумался. Ведь удалось, кажется, переломить ситуацию. Я вышел из критического положения. Начальство сегодня ко мне благоволит, позволяет развиваться. Большинство коллег меня уважают. Представители филиалов ценят.
Я внимательно просмотрел последние отчеты своего подразделения. Глянул на последнее штатное расписание. Забавно. Моя служба стала одной из самых мощных структур нашего агентства. И этого, похоже, никто, кроме меня, не заметил.
По денежному обороту я по-прежнему немного уступаю лишь Боковой. Ее «Сладо» такой огромный клиент! Но пытаться перетянуть его сейчас не стоит. Не нужно привлекать к себе лишнее внимание. Еще не time, как говорил Заратустра.
Я всячески скрывал свои планы, информацию, которая косвенно могла подсказать начальству или его людям, чем в действительности занимаюсь или планирую заняться. Прежде всего предупредил своего нового бухгалтера Осокину: