Команда мести
Шрифт:
– Отставить! – отреагировал на него Артем. – Похоже, один «трехсотый»… Ладно, подгоняй машину к подъезду.
Удерживая оружие наготове, Артем осторожно приблизился к раненому. Пожилой чеченец скрючился на полу в позе эмбриона, обе руки прижаты к животу, на пальцах – кровь. Искаженное болью лицо, широко открытые глаза…
– Добей меня… – хриплым, полным страдания шепотом попросил он.
– Нет, – отрицательно покачал головой Рождественский.
– Добей…
– Я не убийца. Я солдат.
Пожилой чеченец опять застонал, потом, собравшись с силами, кое-как выговорил:
– Запомни, солдат. Если выживу… Я все равно найду тебя.
Артем в ответ лишь равнодушно пожал плечами. Найдет
…События двухлетней давности ясно встали перед глазами – как будто это происходило только что. И собеседника куратора Артем узнал сразу – тот самый старик-чеченец, единственный выживший при попытке захватить сбежавшего из тюрьмы Артема в Красногорске. Значит, нашел… Вот же упрямый старикашка!
Старик в это время о чем-то говорил на плацу куратору. Тот, обернувшись к зданию штаба, в котором сейчас находился Рождественский, уверенно ткнул в него пальцем. Как показалось Артему, прямо в то окно, за которым он находился. Артем непроизвольно сделал шаг назад и, поставив недопитый стакан на стол, четко и ясно сказал ожидавшему его решения Илье Владимировичу:
– Хорошо. Я согласен. Вы не оставляете мне выбора.
«Русак» не сдержал самодовольной ухмылки – дожал-таки. А для Артема слова уже не имели значения – все равно за ними ничего не стоит. Игры разведок ему уже были неинтересны – появление старика-чеченца смертельно опасно, и нужно думать о спасении собственной шкуры. Тем более что чеченцы, активно участвовавшие на стороне южан в этой бесконечной войне, были в республике очень популярны. Он понимал – ему нужно уходить. Относительно спокойное житье закончилось.
– Я рад, Артем Викторович, что вы решили принять правильное решение, – бормотал «за кадром» Илья Владимирович. – Инструктаж мы с вами проведем немного позже. А пока…
– Я могу идти? – поторопил его Артем – чеченцы вместе с куратором уже направлялись к зданию штаба. – Знаете ли, дел по горло.
– Идите, – с некоторой долей высокомерия согласился «русак». – Но мы…
– Встретимся, – предугадал его следующие слова Артем. – Всенепременно.
Он вышел в коридор и пошел к выходу, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.
Внизу хлопнула дверь, послышались громкие голоса, топот ног…
Пальцы непроизвольно легли на холодный пластик кобуры «стечкина», но Артем тут же отдернул руку, словно обжегся. Сейчас стрелять – последнее дело. Если он пустит в ход оружие, уйти точно не получится – свяжут боем, в котором все будет решать численное преимущество. Значит, за несколько оставшихся секунд нужно найти какое-то другое решение…
А шаги уже раздавались у самой лестницы. Еще пара секунд – и Артема ждет далеко не радостная встреча с «кровниками». Взгляд упал на дверь, ведущую в туалет, и он бесшумно шагнул к ней.
Обычный туалет. Мужской, разумеется. Пара кабинок, три писсуара у стены напротив. И – окно, старательно замазанное белой краской. Прислушиваясь к топоту ног в коридоре, Артем шагнул к окну…
Второй этаж – не высота. Ерунда. Приземление после прыжка со второго этажа стандартного здания можно сравнить с приземлением после парашютного прыжка. А таких прыжков – дневных, ночных, на лес, на воду – в прошлой его жизни было, как говорится, до фига и больше.
Ступни врезались в дерн разбитого под стенами штаба газона, напружиненные полусогнутые ноги сыграли роль амортизаторов, но Артем привычно, отработанно упал на бок, перекатился. Ноги нужно беречь. Целые ноги для диверсанта – жизнь.
Поднявшись с травы, отряхнул и одернул камуфляж, поправил кобуру с пистолетом. Заметив краем глаза удивленно расширенные глаза и приоткрытый рот за ближайшим стеклом, успокаивающе взмахнул рукой – дескать, шучу я так… Развлекаюсь.
Илья Владимирович, как правильно определил Артем, был офицером военной разведки, представителем ГРУ Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации. Здесь, у южан, он числился советником, что не мешало ему, помимо помощи новым союзникам добрым советом, вести игру в интересах своей организации. Горцы – благодаря систематическим провокационным заявлениям их не совсем психически нормального президента – сейчас почти всерьез воспринимались в качестве «вероятного противника». Разумеется, за ними нужен был глаз да глаз. Ну, а закрутить карусель серьезной оперативной игры с заокеанскими покровителями и хозяевами потомков Даты Туташхиа – вообще здорово. Это – серьезный успех, о котором Илья Владимирович изначально и мечтать не мог. Он, собственно, такое развитие событий не планировал. Потому-то и «прокололся», промахнулся слегка – не увидел перспективы и позволил завершить операцию «Канал», которую сам же и разработал. И только потом сообразил, что поспешил, что необходимо было оставить жизнь резиденту еще хотя бы на пару недель. До тех пор, пока он не сведет Рождественского с хозяином… Но было уже поздно – Монах ушел на ту сторону без связи…
Профессиональный разведчик, Илья Владимирович прекрасно понимал всю опасность возложенной на Рождественского миссии. Однако что значит жизнь одного отщепенца-уголовника по сравнению с интересами державы? Да ровным счетом ничего!
И все же разведчику, оставшемуся в одиночестве, не давала покоя одна мысль. Вот прицепилась, как репей к собачьему хвосту, и не отделаться от нее, хоть тресни. До сих пор Илья Владимирович плотно с подразделениями спецназа не работал. Но в то же время то, что он знал об их деятельности, невольно заставляло относиться к этим ребятам с уважением. А этот… Слишком легко, слишком быстро сломался. Может, это арест и тюрьма его так подкосили? Оказался в непривычных условиях, среди уголовников… И – переродился человек, утратил свое прежнее «я», стал более податливым и даже угодливым.
Наверное, об этом имеет смысл подумать потом, на досуге. А пока надо дожимать уже сдавшегося бывшего офицера, превращая его в послушное своей воле орудие…
Размышления разведчика прервал резкий и звучный удар в дверь, после которого та широко распахнулась. В небольшой кабинет ввалились два крупных бородача в камуфляже, с автоматами, изготовленными к стрельбе. В коридоре, за спинами этой парочки, маячили такие же, похожие на первых так, как могут быть похожи близнецы. Илья Владимирович заметил в этой живописной группе и лицо куратора…
– Что здесь происходит? – Он попытался было встать с места, но один из вошедших повел в его сторону стволом автомата и рявкнул с ярко выраженным кавказским акцентом:
– Тыха! Сыдэт! – И добавил почти небрежно: – Заткныс!..
Глаза и следующий за ними ствол автомата старательно обшаривали кабинет. Илью Владимировича поразило выражение этих глаз. Холодные и совершенно равнодушные. Ни малейшего отражения обычных человеческих эмоций – страха, злости, раздражения, любопытства. Человек с таким взглядом убьет не задумываясь. И совесть его мучить не будет, и спать он будет спокойно, и аппетит не потеряет. Поэтому разведчик оставил попытки продолжить полемику – бессмысленно. Сел, аккуратно сложил руки на коленях и, как ему было сказано, заткнулся. Только попытался найти глазами куратора. Но тот упорно отворачивался, старательно высматривая нечто чрезвычайно интересное, только ему одному видимое, где-то в глубине штабного коридора.