Команда мести
Шрифт:
После обеда – огневая. Возможно, она и не нужна была в таких масштабах – люди, как уже было сказано, опытные, точно знающие, с какого конца автомат стреляет. Однако Артем хотел добиться того, чтобы оружие не казалось его владельцу каким-то чужеродным предметом, а стало как бы привычной, неотъемлемой частью организма. А такого можно добиться только при соблюдении двух довольно простых правил: первое – оружие всегда должно быть с тобой, и второе – как можно больше стрелять. Днем, ночью, обычные армейские упражнения или только что придуманные, усложненные на месте. Вот
После огневой, чистки оружия и ужина начиналась работа своеобразного «клуба по интересам». Скопцов и Оболенский шлифовали мастерство владения холодным оружием. Работали в основном с метательными ножами, со специально изготовленными сюрикенами и другими предметами, в принципе для метания не приспособленными, но тем не менее с завидным постоянством поражающими мишени. Кроме того, Максим еще не расставался с компактным разборным луком.
Багров в это же время увлеченно выколачивал пыль из боксерских мешков и «груш», работал на макиварах.
Артем особого предпочтения какому-то конкретному направлению не отдавал. Пару раз спарринговал с Багровым, но контакт был серьезно ограничен – не хватало еще перед самым выходом лишиться одного из членов команды! – и эти схватки в большей степени напоминали танец.
В темное время суток – обязательные два часа на имитации кишлака. Это – не считая дневного часа.
Основную часть своего свободного времени Рождественский проводил, работая с картами, изучая район, в котором предстояло действовать команде, прорабатывал самые разные пути выхода к объекту атаки и, разумеется, отхода. Подолгу беседовал с земляком и одновременно личным врагом Бобошерова, впитывая малейшие подробности быта, организации охраны, расположения домов. Иногда подзывал Максима, и тогда они подолгу о чем-то шептались втроем, поочередно тыча в карту пальцами.
Пару раз после этих переговоров Максим исчезал из расположения команды и появлялся только вечером следующего дня. О своих отлучках особо не распространялся, ограничиваясь общими фразами. Но после этих отлучек бдения над картами и схемами продолжались с удвоенной энергией.
Две недели, отведенные на боевое слаживание команды, незаметно подходили к концу.
– Работаем «встречный бой», – повторил Артем и дослал патрон в патронник «стечкина».
Скопцов судорожно сглотнул. Команда Артема для него была своего рода напоминанием о том, что вчера Василий, грубо говоря, облажался.
Дело в том, что они уже пробовали это упражнение. Смысл действия достаточно прост – две пары стрелков с оружием в руках становятся друг напротив друга и по команде открывают огонь. Вроде бы ничего сложного. Вроде… Однако все дело в том, что мишень, которую ты должен поразить, находится за спиной стоящего перед тобой. То есть стрелять нужно не в сторону чистого поля, а таким образом, чтобы пуля, направленная в мишень, пролетала возле уха или у плеча твоего товарища. И Василий, несмотря на весь свой боевой опыт и спецподготовку, оказался психологически не готов к выполнению этого упражнения. Тем более что владение пистолетом было не самой сильной его стороной,
Он, конечно, не стал отказываться – сделал попытку. Но по команде «огонь» так и не смог нажать на спуск. Хотел, старался – и не смог!
– Скопа, в чем дело? – поинтересовался Артем после того, как остальные члены команды сделали по несколько выстрелов.
– Я… – Во рту Василия было отвратительно сухо. – Я… Не могу…
– Почему? – удивился Артем.
– Боюсь… Что попаду, боюсь… – опустив голову, признался Скопцов. И, кивнув в сторону стоящего перед ним Оболенского, добавил: – В него…
– А ты не бойся, – ровным и совершенно спокойным голосом посоветовал Артем. – Целься в мишень. Не вижу ничего сложного. Тем более что мы это упражнение работаем в статике. Пока… – Голос Рождественского тут же изменился, в нем прорезались стальные командирские нотки: – Ну! Огонь!
Василий глубоко вздохнул, поднял пистолет, прицелился… Он не видел мишени – только удивительно спокойное лицо стоящего перед ним Оболенского.
– Нет, – опустил он все-таки оружие. – Не могу…
– Это окончательно? – спросил Артем.
– Васька! – Оболенский широко улыбнулся. – Не занимайся ерундой. Успокойся, расслабься и – стреляй!
– Нет! – упрямо помотал головой Скопцов.
– Свободен, – отрезал Артем.
– В смысле?! – не понял его Василий.
– Вечером – в Москву, – объяснил Рождественский. – И – свободен. Вообще.
– Почему?! – окончательно растерялся Скопцов.
– А потому, что ты, Вася, в критический момент можешь всех нас подставить, под нож пустить. Ты, Вася, – сейчас обращение прозвучало с легкой ехидцей, – слабое звено, поэтому ты выбываешь.
– Подожди, Артем, – шагнул к командиру Оболенский. – Ну нельзя же так!
– Как? – хищно прищурился Рождественский. – Мы должны вернуться. Все. И если есть хоть самая малая вероятность того, что он не справится… – Артем небрежно ткнул большим пальцем в сторону поникшего Скопцова, – …то мы должны эту вероятность исключить. Все. Разговор окончен. Скопа, ты свободен.
Василий «включил» предохранитель, положил пистолет на траву и, понурившись, побрел в сторону от огневого городка.
Максим, подхватив Рождественского под руку, отвел его на пару шагов и начал что-то горячо говорить. Артем хмурился, недовольно кривился, в конце концов, махнув рукой, крикнул:
– Скопа!
Василий замер на месте, потом медленно развернулся на окрик.
– В строй! – приказал Артем. И неохотно добавил: – Завтра посмотрим…
Вечером к Василию подошел Оболенский.
– Вася, не бойся и не нервничай, – негромко говорил он. – Да, пистолет – не самая сильная твоя сторона. Да, я стою вплотную к директрисе. Но ведь мишень отличается цветом. Ты не смотри на меня – смотри на цель. Забудь, что я перед тобой. Меня нет…
Голос звучал ровно, монотонно, убаюкивающе… Василий в какой-то момент поймал себя на том, что почти засыпает. Неожиданно он почувствовал в своей руке теплый стакан и недоуменно спросил, разглядывая какую-то зеленоватую жидкость: