Командир особого отряда. Повести и рассказы
Шрифт:
— Что ж, помирать всем теперь?
— Разговорчики! — закричал Шурка. — Я сам знаю, когда что! Кто командует: вы или я?
— Не нужно нам такого командира! — бунтовали бойцы. — Мы можем другого переизбрать!
— Командиров не переизбирают! — пытался перекричать их Шурка.
— Мало ли что!.. А мы возьмем да и переизберем!
— Ив настоящей армии будете переизбирать?
— В настоящей — другое дело! А тут не хотим!
— Верно, чего зря таскаться… — начал рассуждать даже друг Калиныч. — В такую жару никто
— Я разве против? — пошел на уступки командир. — Но закончить нужно? Уж не так много осталось пройти…
— Да чего ходить, если нет никого?
И на счастье Шурки вдруг послышался стук мотора, голоса и музыка…
— Вот! — обрадовался Шурка. — Слышите. А болтали: «Нет никого»… А они — вот! Подъем!
Но подчиненные не спешили подниматься с земли. Вскочили только Зубан и Голован. Чтобы еще больше не ухудшать отношения с отрядом, командир нашел выход:
— Сперва пошлем разведку…
И приказал Зубану с Голованом:
— Бегите, разведайте там хорошенько… и доложите!
— Ладно! — ответили разведчики и побежали, заранее пригибаясь к земле.
Разведка обернулась так быстро, что Шурка не успел ни о чем поговорить с личным составом, который валялся врастяжку, кто где, будто затем сюда и шли, чтобы отдыхать…
— Там у них собака! — доложил запыхавшийся Зубан. — В пять метров долинЫ!
— Длинная, как крокодил! — горячо добавил Голован.
— А кто еще?
— Да так… Ребята чужие… На мопедах приехали…
— Пошли, глянем? — осторожно обратился командир к подчиненным, и те начали один за другим подниматься, желая поглядеть на такую длинную собаку…
Сведения разведки оказались неточными: собака была ростом с большую кошку, но длинным туловищем на кривых коротеньких лапах и вытянутой мордой действительно здорово смахивала на крокодила, как правильно подметил разведчик Голован.
— Это называется — такса! — сразу определил ее породу Шурка. — Такая у меня в «Собаководстве» есть!
А приехавшие с ней чужие мальчишки — были большие и на вид очень опасные: косматые, голые до пояса, транзистор слушают и сигареты раскуривают в лесу, как все равно не для них ежедневно по радио о пожарах сообщается!
Двое стояли с мопедами, а третий — так: его, видно, привезли на багажнике, а собака своими ногами бежала…
Значит, численность была на стороне особого отряда: трое тех против пятерых наших да еще плюс два нестроевых разведчика… Однако противники, конечно, сильнее, и собака у них…
Перед лицом опасности первым струсил и проявил малодушие каптенармус Перфишка. Разглядев нарушителей издалека, он впал в форменную панику.
— Это Сосиска! — тревожно зашептал он, останавливаясь и поглядывая, в какую сторону удирать. — Не знаете, что ль? Сосиска сам! Вон тот — Седой… А поменьше — Королек!
Своими паникерскими причитаниями он мог подорвать боевой дух бойцов, поэтому Шурка решил:
— Ладно… Ты оставайся здесь… в резерве!..
И скомандовал:
— Остальные — за мной!
Но остальные переминались с ноги на ногу, а с места не двигались. — Чего же вы? Бойцы молчали. Наконец друг Калиныч внес свое предложение:
— А я вот как думаю… Нужно немножечко подождать — они и сами уйдут… Правильно? Не станут же они торчать тут на жаре целый год? Правильно?
— А лес подожгут?
— Ху-у-у… это мы потом запросто потушим! Что тут особенного… Как они уедут, так все обсмотрим и потушим!..
— Да чего бояться-то? — уговаривал бойцов Шурка. — Ну в крайнем случае можно в лес убе… отступить!.. Им с мопедами неудобно по чаще-то за нами…
— А собака! — напомнил Перфишка. — Собака везде догонит!
— Подумаешь, овчарка какая! Такса!
— Ну что ж, что такса… Один ты, что ль, про таксов знаешь? Я тоже видел по телевизору, как она лис прямо из норы достает… Она потому и длинная такая, чтобы ей лучше было в норы пролазить… Ты не смотри, что она маленькая, у ней зубы хуже, чем у волка!..
— Эх ты! Собаки испугался!
— А ты… А ты… даже Кузи испугался! Думаешь, я не заметил?
Кто-то из бойцов хихикнул.
— Эх вы! — обратился к ним командир. — Маленьких гонять вы можете, а чуть что…
Бойцы обиделись и загалдели:
— Иди сам!
— Чего ты ко всем привязываешься, никому покоя не даешь?
— Сам прогоняй, раз ты командир!
— А мы тут побудем… В засаде…
— Пойду!
И командир один зашагал вперед, решительно и смело, хотя и сильно боялся…
Вдобавок собака, выбежав Шурке навстречу, пошла следом, непрерывно принюхиваясь к Шуркиным пяткам и вызывая дополнительное беспокойство: сумеет ли она прокусить сапог, если решит, что надо кусать…
Но даже сам товарищ Шамин, полковник со многими боевыми орденами, однажды честно признался Шурке, что на фронте он тоже довольно часто боялся, но если не обращать внимания, думая не о себе, а о порученном деле, то человек постепенно привыкает и уже боится не так сильно, а потом и вовсе перестает…
И Шурка не стал думать, что сделают с ним эти большие и опасные мальчишки, а, подойдя твердой походкой, строго спросил, стараясь быть повежливее: во-первых, так полагается с нарушителями, во-вторых, чтобы эти нарушители не очень разозлились и не начали драться:
— Вы знаете, что в лес нельзя заезжать на транспорте?
Нарушители с любопытством уставились на него.
— И курить нельзя… — добавил Шурка.
— Ты откуда такой вынырнул? — спросил Сосиска, глядя на Шурку желтыми и шальными, как у козла Кузи, глазами.