Командир поневоле

Курзанцев Александр Олегович

— Да, — с этого курса, помимо общих знаков кафедры и факультета, будете носить ещё вот это, — Элеонора подняла, держа двумя пальцами, тонкий серебристый кружок, слабо блеснувший в солнечном свете пробивающемся из окна. — Это особый амулет позволяющий инквизиции отслеживать ваше местоположение. Носить всегда и везде. Снимать можно только в своей комнате в общежитии. Привыкайте, — произнесла она, услышав чей-то тихий недовольный ропот, — вы теперь ни что иное, как боевой резерв имперской армии, причем резерв стратегический.

Первое

занятие было вводный и мы только разбирали классификацию массовых проклятий. Отдельной строкой были упомянуты особо сильные варианты требующие заклинательной пентаграммы с пятью ведьмами в лучах и шестой служащей концентратором объединённой силы. Правда это больше так, на будущее было обозначено. Такие вещи преподают на пятом курсе.

После третьей пары мы направились в столовую. Питаться я предпочитал вместе со всеми, хотя мог и на преподавательский зал позариться, инквизиторское кольцо позволяло. Но как сказал один хороший человек, ближе к народу надо быть, не отрываться от коллектива. Поэтому, поставив на разнос тарелки, привычно лавируя в студенческой толпе, я пошел к облюбованному девчонками столу. Усевшись, традиционно пожелал всем аппетита.

Правда, нормально поесть мне не дали.

Стоило мне зачерпнуть ложкой суп, как прямо перед лицом просвистела чья-то перчатка и плюхнулась прямо в тарелку, расплескав её содержимое по столу и забрызгав меня самого.

Стерев ладонью с лица брызги супа, чувствуя нарастающий в душе гнев, я бросил ложку на стол и стал подниматься, желая увидеть того наглеца, что посмел это сделать. Вот только раздавшиеся сбоку пронзительные голоса, заставили остановиться и прислушаться, тем более оба, вернее обе ведущие диалог на повышенных тонах особы были мне знакомы.

Одна из них — герцогиня Алингерская два года назад пробила крышу моего чердака, финишировав на ложе страсти, а другая, вроде бы княжна Млада, попалась во время ссоры с парнем — магом земли в первый день учёбы.

— Княжна путающаяся с простолюдином! — с толикой пафоса и до ужаса наигранно произнесла герцогиня Алингерская, тыкая пальцем в грудь багровой от гнева княжне Младе, — какой позор для всего императорского рода!

“Ах, ну да, — вспомнил я, — Они же обе претендентки на престол в какой-то там очереди. Очередные тёрки за благородную кровь и все дела. Не интересно”.

— Я видела, — зашептала тут же Эльза мне на ухо, — она в княжну метила, но та увернулась и прямо к тебе и прилетело.

Мгновенно остыв, посмотрел на пропитанную супом перчатку, продолжающую плавать у меня в тарелке, затем, со вздохом, подхватил двумя пальцами. Приподняв, посмотрел на продолжавших собачится претенденток на престол и решительно пошел к ним, продолжая держать предмет одежды брезгливо, как дохлую крысу.

Вклинившись между горячими титулованными девицами, сунул истекающую жирными каплями перчатку чуть-ли не под нос герцогине.

— Вы обронили Ваша Светлость.

— Что? — переспросила сбитая с толку, замершая

прямо посередине очередного обличительного спича девушка.

— Перчатка, — я, для убедительности, потряс той в воздухе, отчего капли так и полетели во все стороны, заставив герцогиню резво отпрыгнуть назад.

— Но почему?… — она наморщила лоб, пытаясь понять, что с её бывшей вещью не так.

— А это вы очень неудачно обронили её в мой суп.

— Погодите… — тут она вспомнила меня и несколько раз сменила цвет лица, с красного на бледный и наоборот. — Вы, вы, вы…

— Я, я, герцогиня. Инквизитор Павел Ширяев к вашим услугам.

— Вы позор инквизиции! Паршивая овца пригретая святыми отцами не ведающими кого пригрела святая инквизиция на своей груди! Я всё про вас узнала! — герцогиня уже и думать забыла про конфликт с княжной, переключившись только на меня. Видимо позор императорского рода терялся на фоне позора инквизиторской братии.

— Когда вы пропали, я считала, что это наказание ниспосланное вам инквизицией, но нет, вы вернулись, и как ни в чём ни бывало, продолжаете открыто таскать за собой свой гарем! — последнее слово она буквально выплюнула, вложив туда столько яда и презрения, что хватило бы не только на меня но и на всё управление инквизиции в целом.

Я смотрел на пыщущюю гневом девушку и думал, что она действительно такая дура или только прикидывается? Слухи о моих похождениях в султанате ходили по академии всю прошлую половину третьего курса. В этом году, конечно, народ подуспокоился, но всё же, в как информационном вакууме она живёт, что ни разу не слышала об этом?

— Я был в султанате. Гарем там обычное дело, герцогиня.

Но та, как резко вспыхнув, так и мгновенно успокоившись, успела вернуть себе подобающее статусу лицо и высокомерно задрав подбородок, ни слова больше мне не ответив, удалилась.

Посмотрев ей вслед, я услышал за спиной смешок и голос княжны, — Святой отец, это было очень благородно с вашей стороны, но глупо. Я бы и сама нашла что ей ответить. Защищать меня таким образом необходимости не было.

Повернувшись, взглянул на огневичку, если правильно помню её специализацию, в ярко-голубые глаза, смотревшие пытливо и изучающе, и отрицательно покачал головой.

— И в мыслях не было. Мне не слишком интересны ваши благородные разборки, или как они у вас там называются, суды чести или тому подобное. Просто это действительно был мой суп.

Посмотрев на меня долгим взглядом, княжна вдруг прыснула в кулак, а затем, не выдержав расхохоталась.

— Ой не могу! Кому рассказать, не поверят. Что эта дура швырялась перчаткой в меня, а попала в суп инквизитору!

— Если вы будете рассказывать именно так, то могут подумать, что злобный инквизитор сварил его из герцогини…

— Ха-ха!

Тут к нам подошел смутно знакомый парень с нашивкой пятого курса земли. Посмотрел на хихикающую княжну и поинтересовался, — Чего веселимся?