Командир. Дилогия
Шрифт:
На яркой зорьке, на вершине дубка, раскинувшегося свои ветки около недавно возведенной времянки, встрепенулась синичка, встряхнулась, разбрызгала серебристые искорки утреннего инея и запела. С ветки на ветку поднялась и, будь здоров, вспорхнула и потонула в сиянии утра.
– Вот оно веснянка-вестница! Теперь близко весна, ой и близко!
– вздохнул плотник Авдей, из нижегородского пополнения переселенцев, выходя их двери временного жилья.
Однако несмотря, а иногда и благодаря наступавшей весне, необходимо было работать, быстрее отстраивать город, обустраивать и вести хозяйства. Выполнить необходимый задел по обороне города, возведения жилья для людей, содержанию скотины и хранения припасов, до наступления весенних полевых работ.
В начале распутицы стали возвращаться поисковые экспедиции, обследовавшие ближайшие окрестности Питера. Поиски у всех прошли без потерь и увенчались успехом. Каждая группа привезла информацию об обследованной территории, обнаруженных на ней ресурсах.
3 апреля после полудня жители Петрограда были встревожены орудийными выстрелами, раздавшимися со стороны Яика. Все кто мог, бросились в сторону пальбы. Забежав на боевые площадки, бросились к стенам и вдруг сразу, за линией стен, распахнулся яр. Под ним, ломая ледяной покров, разлился Яик. По руслу реки с большой скоростью неслись, сталкиваясь друг с другом, крошась, разламываясь, вставая на бока и переворачиваясь, выталкивая друг друга
Ярило разгулялся во всю, согнав снег не только с возвышенностей но и в степи. Снежные кучки сохранились только на южных склонах оврагов и логов, где они смогли спрятаться от жарких лучей светила. И в степь пришла распутица со своей подругой грязью. Выгнанные на пастбище волы, коровы и овцы просто ложились на землю и сами не могли подняться на ноги из-за налипающих на них глиняных 'башмаков'. Их приходилось поднимать, очищать копыта от 'обуви'. Но вскоре они опять ложились и операция повторялась снова и снова. Кони с трудом передвигали ноги с налипшими на их копыта комьями грязи, но хоть как-то, особенной степные, могли передвигаться по степи в поисках прошлогодней травы. Но использовать их в качестве средства передвижения было невозможно. В этом случае лошади сами не могли поднять ног из-за налипающих на них глиняных 'башмаков' - не то что волочь что-либо за собой. Грязь налипала на колеса в таких количествах, что в крутящемся коме грязи узнать изделие человеческих рук было совершенно невозможно. Приходилось постоянно очищать колеса от глины, просто обрубая её саблями или кинжалами. При попытках ступить на землю обувь всадника едва ли не вмиг обрастали такими же бурыми комьями, да так, что потом у него не хватало сил забраться, назад в седло. Та же самая беда поджидала и пешехода. Грязь, схватывая его ноги как цемент и вырваться можно было, только принеся ей в жертву свою обувь. В лучшем случае приходилось таскать на ногах грязевые 'колодки', постоянно пытаясь сбросить их с обуви, но очистка, ни чего не давало, буквальна через десяток шагов на ногах опять оказывалась вторая 'пара обуви' из грязи. Любое передвижение вне городка было сущим мучением. Город выручали вовремя брошенные вдоль будущих улиц жерди и ветки деревьев с кустарниками, которые хоть и утоптались в грязи, но свою службу сослужили, на период распутицы позволили передвигаться по Питеру и выполнять работы, в основном строительные. Эта же распутица 'съела' и основные остатки запаса сена и овса с ячменем, привезенных из Самар. Скот, за исключением степных лошадок, в эту неделю в степь не выгоняли и кормили старыми запасами сена, да и степнячкам приходилось раз в день выделать малую толику сена, иначе и они могли бы не пережить это время.
В связи с распутицей пришлось свернуть работы до максимума, работали по укреплению города и его строительству, да обычная работа по уходу за скотом. В деятельности попаданцев образовалось естественное окно и 7 апреля они собрались в так и не снятой штабной палатке на ставшее уже традиционное собрание - совещания. Уж очень много вопросов накопилось у всех. И главный из них, что делать дальше. В общем, то понятно как жить. Не понятии, а что конкретно, какую работу, с какой цель, кто и за что будет отвечать.
Так же традиционно открыл собрания Черный, коротенько сообщивший одноклубникам о наличи, присутствии попаданцев, отсутствовали только ушедшие с поисковыми партиями на северо-восток, Молот и Кортышев, о сложившейся общей ситуации. Потом слово взял Золотой:
– Итак, господа одноклубники я хотел бы в первую очередь доложить о нашем финансовом состоянии. Всего в Ливонии нами взято 15400 монет золотом и 445 000 монет серебром. Драгоценностей в ювелирных изделиях на сумму 83500 серебреных талеров. Плюсом к драгоценностям идет посуда из драгметалла, в основном тоже серебреная на сумму 138 000 серебреных талеров. Разных товаров набралось по ценам Раквели почти на 800 000 серебреных талеров. Но прошу учесть, что часть товаров пришлось отдать купцам за услуги, по заниженной цене. За трофейные кораблики выручили порядка 100 000 талеров серебром. Но пока, ни полушки не получили. Причину все знают, чума в Новгороде и Пскове. Если купцы не помрут, дай бог им здоровья, то своё серебро получим. Так же они нам и за проданный товар 53 000 серебреных талеров должны. Предвижу вопрос- а не кинут ли они нас? Отвечаю, купцы новгородские из Пятницкого товарищества сто, только вступительный взнос в товарищества составляет сорок гривен серебра и сверх того необходимо
– спросил Степан, перекладывая у себя в руках пару листов, меняя их местами. Ни кто не захотел интересоваться этой в общим то не нужной для большинства собравшихся информацией. Кому было нужно, знали цифры до учетной единицы каждого изделия, необходимого в его деятельности. А загромождать ненужной информацией мозг ни кто не хотел. А вот вопрос о финансировании касался всех напрямую. Ведь деньги были нужны всем как для оплаты поставок на развития его направления, так и для оплаты труда наемных работников.
– Значить констатирую, вопросов ко мне пока нет. Тогда все, я закончил доклад.- произнес Золотой, складывая листки в четвертушку и проходя на свое место.
– Так товарищи - поднялся Черный - теперь попрошу отчитаться начальников наших экспедиций. Прошу, Юрий Ильич - обратился он к Швидко.
Последний поднялся и вышел к председательскому раскладному столику.
– Мне было поручено - начал Ильич свой доклад - установить будущие места нахождения наших конских табунов, попавших вместе с нами. Для подстраховки мы их раздели на одиннадцать табунков. В общем, такое деление у нас и в 'Альфе' было. Просто десяток 'Советских тяжеловозов' выделили в отдельный табун, и я взял его на себя. Проводник из 'живых' показал мне в радиусе дня пути от Питера, на нашем, правом берегу Урала подходящие места. Часть я забраковал, но все одиннадцать точек все же установил. На местности предварительно привязал места нахождения острожков бояр-коннозаводчиков, пары их деревенек, да для каждого места для пары острогов их детей боярских и деревушек сервов боярских детей. У меня пока детей боярских нет, но все равно на будущее и им присмотрел места. Как подсохнет степь необходимо выдвигать бригады строителей и в первую очередь строить остроги для бояр, коней держать здесь больше нельзя, можем погубить их. Строить конюшни сразу предлагаю из камня. Дерево использовать только для внутренней отделки конюшен. Да и сами остроги так же из камня нужно строить, понадежнее будет. И выделить пушки для защиты. И связь, какую нибудь с ними наладить. У меня все, более не чего сказать. Все остальные вопросы решаются в рабочем порядке.
– Спасибо Ильич.- произнес Черный- прошу Павел Валерианович- обратился он к Куркову.
– А после Вас Ваша Ирина Викторовна расскажет про свою поездку.
Курков вышел на место, где до него стоял Швидко и произнес:- Место для установки водяного колеса в окрестностях Петрограда я нашел. Это с километр вверх по Сакмаре. Чуток подзапрудить, поставив небольшую плотину и пожалуйста Вам, перепад высот, став на нем хоть пару колес.
– Павел Валерианович - обратился к докладчику Золотой - а что эти колеса крутить могут.
– Так сразу на Ваш вопрос Степан Эдуардович и не ответишь. Это рассчитывать надо. Сначала надо определиться хотя бы с высотой плотины, размерами колеса. Вот когда поставите конкретную задачу, для чего нужно колесо, тогда я Вам точно и поясню все. А пока извините, общие слова у меня. Но в принципе может крутить все, вплоть до не больной гидротурбины. Построить можно за месяц-два, главное были бы люди и материалы. У меня в принципе все. Если есть еще вопросы, задавайте. Если вопросов нет, то я уступаю место супруги.
Куркова встав, заняла место мужа и развернув лист бумаги начала речь.
– Я вместе с Павлом Валериановичем объехала округу Питера в радиусе полтора дня пути, по нашему берегу Урала. Проверила почву. Могу сказать одно, приложив руки, без хлеба и каши не останемся. Но сразу хочу предупредить, чтобы мы не повторили, ошибки освоения целины в СССР. Здесь такие же степи, разбавленные лесостепью. Если начнем так же бездумно пахать, то года через два-три выдует ветром весь плодородный слой и останемся мы без почвы. А мы уже начали вырубать рощи. А это природные ветрозащитные полосы. Нам не то, что вырубать рощи нельзя, нам наоборот необходимо высаживать деревья и кустарники полосами, для защиты посевов от суховеев.
– Ирина Викторовна - перебил её Мечеслав- извините, что перебиваю, но выборочная вырубка в окрестных рощах это вынужденная мера. Мы, через месяц полностью прекратив рубку деревьев и даже кустарников в округе. Но сейчас у нас просто нет иного выхода. Необходимо срочно, прямо вчера, укрепить периметр города и дать людям и животным хоть какую-то крышу над головой. Да и припасы негоже держать под открытым небом, ибо и они имеют нехорошую привычку портиться. Но в целом по поводу вырубки, я с Вами согласен. К лесам нам надо в этой местности относиться бережно. Тем более от морозов не умрем. Имеется альтернативный источник тепла. Позже Григорий Порфирьевич Слепнев нам доложить по этому вопросу. Продолжайте Ирина Викторовна, еще раз извините, что перебил Вас.