Командировка в ад
Шрифт:
Тем временем пара немецких врачей вывалилась из кафаны, Розенберг погрозил кулаком закрытой двери. Любоваться на них Зейдлих не стал, заметив группу людей в холле больницы. Он быстро заработал затвором, пока еще не винтовки, а только фотокамеры. Высокие и массивные сербы загораживали усатого, самую VIP-овую персону в этом стаде, но вроде удалось…
В кормовой части минивэна, где окна укрыты занавесками, обер-лейтенант подключил фотоаппарат к ноутбуку, скачал самый удачный снимок. Затем открыл базу с наиболее опасными преступниками в розыске, раздел зарубежных врагов, их не так уж много, лишь
Николай Михайлович Несвицкий, до тридцати лет, точный возраст и место рождения не установлены. Гражданин Нововаряжской республики. Князь Варяжской империи. Обладатель орденов… Тут немецкий офицер тихо присвистнул. Если бы ему самому удалось заполучить равноценные награды Рейха, впору самому выдвигаться на пост Министра обороны. А вот, интересное: особые навыки и успешно проведенные операции.
Если бы Несвицкий увидел это досье, то удивился бы, какой неисчислимый ущерб принес германской империи. В одиночку. Рыцари спецопераций списали на нововаряжского волхва не только срыв акции с атомной боеголовкой, но и еще полдюжины благополучно проваленных дел. Казалось бы, все спецслужбы Рейха должны денно и нощно рыть копытами землю, лишь бы достать врага нации — хоть из-под земли. Но командующие ими генералы прекрасно знали силу приписок и вранья. Кроме того, если убрать Несвицкого, чем оправдать следующее фиаско?
Единственное в ноутбуке приличное фото фигуранта запечатлело князя на каком-то приеме под руку с супругой Мариной, эффектной молодой дамой. Малость уставший от полового воздержания за время поездки, Зейдлих прикинул: он бы точно не захотел надолго отрываться от столь сексуальной унтерменши. Будущей вдовы.
Сомнений не осталось. Стоит вернуться к КПП, где имеется устойчивая связь, и доложить в Берлин, что Несвицкий обнаружен, бригадный генерал немедленно прикажет: связать и привезти! А поскольку у Зейдлиха лишь четыре штыка, что явно мало, так как за Несвицким ходит целый табун сербов, на подмогу примчится добрая рота во главе с гауптманом или даже целым майором. Им же достанутся и почести. Плевать на грипп и прочие издержки. Обер-лейтенанту, выследившему врага, отвалится лишь устная благодарность. В лучшем случае.
Пока действует приказ — выяснить причину необъяснимых событий в Високи Планины и эту причину устранить, Зейдлих выполнит его дословно. Победителей не судят. Обычно — награждают.
— Шольц! Садись за руль. Нужно выехать за город и спрятать машину.
Тот повиновался без слов. Белобрысый детина почти двухметрового роста с очень низким лбом, ну точно — истинный ариец, ефрейтор привык таскаться за номером первым по лесам и прочей зеленке, навьючив на себя львиную долю имущества снайперской пары. Зейдлих, мужчина помельче, с худой крысиной мордочкой, никогда не передоверял второму номеру только свою винтовку, тщательно пристрелянную, обмотанную одеялом и уложенную в кофр. Он бы, наверно, мог стать чемпионом Рейха во многих стрелковых номинациях, но предпочитал стрелять исключительно по двуногим мишеням. Призы в этом спорте непубличные.
Вечером, спустя сутки после короткого, но весьма скандального обсуждения ситуации, начальник полиции приехал к Благоевичам. Там было людно. В обширной беседке сидели и работали
Полицейский сел и стянул фуражку с лысеющей головы.
— О чем говорили, о чем примолкли?
— От тебя нет секретов, брате, — ответил за всех Николай. — Мы связались по рации с Варягией, сообщили о приезде немцев и о том, чем завершился с ними разговор. Нам ответили. Очень важный человек, призвавший нас сюда, настаивает уезжать скорее. Этот хлыщ Розенберг — наверняка не последняя ласточка. У меня с кайзеровскими военными есть незакрытые счеты, они при случае напомнят.
— Серьезные счеты?
— Да, Богдан. Перебитые коммандос около БиоМеда — просто мелочь по сравнению с прошлыми.
— Тогда у меня плохая новость, другове. Один мини-бус с Розенбергом и его помощником укатил к блокпосту. Не думаю, что того господина мы увидим еще раз. Но вторая машина обнаружена спрятанной у дороги в горы, в ней никого нет.
— А немцы? — спросил Душан.
— Одна пара крутится на виду. У тех холмов, — полицейский показал в сторону зеленого склона. — Что мне совсем не нравится. Отвлекают внимание от второй. Не надо быть пророком — готовят покушение. Не обязательно сегодня. Немцы подготовленные, хитрые. Наверняка знают, как погиб их спецназ. Обождут день или два. Мы же не можем постоянно находиться в напряжении.
— Так ускорь события. Прикажи арестовать парочку за нарушение карантинного режима. Знаю, незаконно. А они — законно действуют? — Несвицкий, о чьей жизни и смерти шла речь, как ни в чем не бывало отправил в рот кусок бурека. Он похож на чебурек, тоже мясо в тесте, но очень большой и жирный.
Не видя возражений, Давидовац снял с плеча микрофон рации и отдал несколько команд. Через несколько минут получил доклад: готово, не оказали сопротивления.
— К хорватам их, — приказал главный, вернувшись к трапезе. — Кстати, вы бронежилеты носите?
— Для волхвов в них нет нужды — наш защитный кокон пули не пропустит. Если те обыкновенные… А вот для зачарованных кокон не преграда, как и ваш бронежилет. Снайпер мог их раздобыть, — Николай задумался. — Стрелять издали необязательно. Можно заминировать машину и дорогу, подобраться с пистолетом ближе. Есть другие способы.
— Николай… Ты серьезно? — прошептала Милица.
— Разумеется. У меня богатый опыт покушений на меня. А ты о чем подумала?
— Дом Благоевичей оцеплен хорватами и добровольцами, — заверил Богдан. — Смотрим и за небом, если у немцев вдруг найдется маг, умеющий летать. Но холмы все не проверишь.
— Я бы на их месте рассчитывал на меткий выстрел, — сказал Несвицкий. — Возьмем холмы, противоположные тем, где повязали сладкую парочку. Сколько до них? Метров четыреста? Ну, пятьсот. Не попали — свалили, чтоб пробовать в другой раз.
— Ты прав, командир, — Олег поднялся. — Надо прошвырнуться туда. Тем более, скоро стемнеет. Василий, ты со мной? А ты, Милица, подержи поводок собачки. Только не раскорми кусочками со стола — в дверь не пройдет.
— Ты же ракии выпил, — пробовал его удержать Несвицкий.