Командировка в Амазонию
Шрифт:
– Чего? – спросила я, понимая, что он так молчать может очень долго.
– Скучаешь? – услышала я.
– Что? – переспросила, не поняв о чем он.
– Скучаешь, - уже утверждал Тарас.
– А понятнее сказать можешь? – начиная заводиться, спросила у Иванова.
– Пойдем, провожу тебя до спальни. Ты устала от перелета, - велел мне он, помогая встать на ноги.
Сам взял за руку и потянул за собой из столовой.
– Тарас, а с каких это пор ты ко мне на «ты»? – ехидно уточнила я у рыжика.
– С тех пор, как ты перестала быть правильной девочкой, - вернул мне
Я от такой наглости даже с шага сбилась. Рыжик сбавил скорость и, удостоверившись, что со мной всё хорошо, весело мне подмигнул.
– Я не разрешаю тебе так ко мне обращаться. Я понятно выражаюсь? Для вас я - Аглаида Федоровна, и никак иначе, - отчитала я Тараса, но вызвала у него лишь усмешку.
Чуть подумав, он все же ответил:
– Как пожелаешь, Аглаида Федоровна. Но стервой быть тебе не идет. Так что, закругляйся. Если так сильно по нему скучаешь, мы тебе его сюда привезем, и делай с ним что хочешь. Только, прошу, не надо на других срываться. Мы тебя любим, Аглаида, но и ты пойми нас. Мы к тебе всей душой, а ты … - и многозначительно так умолк, типа догадайся сама.
– Ну, ну! Договаривай, не стесняйся в выражениях. А я? – злясь, подначивала я рыжика.
И чего он сюда Самуила приплел? Тот-то тут причем? И почему это стервой мне быть не идёт. Всем идёт, а мне не идёт. Идиот!
Обида стала съедать меня изнутри, даже глаза от слёз защипало. Всем можно, а мне опять нельзя, да как так-то? Где это написано, что всем можно нервы другим трепать, а мне категорически не идет.
Первая капля сорвалась из глаз, когда мы подошли к двери. Стерла её украдкой, чтобы Тарас не заметил. В спальню просто ворвалась, захлопывая дверь со всей силы. Только верткий мужчина сумел заскочить внутрь до того, как его этой дверью чуть не защемило.
– Уйди!
– рыдая, приказала я ему.
Но он словно не слышал меня, подошел к кровати и, откинув одеяло, стал взбивать подушки.
– Аглаида, ты просто устала. Тебе надо расслабиться, выспаться. Ты слишком зажимаешься, не даешь выхода эмоциям. Ты так давно не улыбалась, - вещал рыжик, продолжая приготавливать кровать. – То, что Светозару стоит наказать, тут ты, несомненно, права, и мы её накажем. Только не ремнем. Митя хоть и злился на неё за тот инцидент, но он тоже девочку понимает – первая любовь, романтика. Это надо просто пережить, и он переживет, в этом я уверен. И Наташка остынет, уже вечером, вот увидишь, она будет прыгать у тебя на кровати. Аглаида, всё будет хорошо. Просто ты устала.
Я сама не заметила, как перестав рыдать, стояла и слушала каждое слово, сказанное Тарасом. Конечно, он прав. Нервотрепка, которую я пережила на Земле, не прошла для меня бесследно. Вот высплюсь и сама отшлепаю Зарку. Голодом её бесполезно морить, она же постоянно на диетах сидит, и это в её–то возрасте! А что же будет, когда подрастет?
Грустно вздохнув, я всё же решилась задать мучавший меня вопрос:
– Почему мне не идет быть стервой? Чем я хуже других?
Голос чуть срывался, но Тарас услышал. Неслышно подошел сзади и, приобняв, повел меня к кровати.
– Ты не хуже, ты самая лучшая. И мне не хочется, чтобы ты становилась как все. Оставайся единственной, уникальной
– Ты что-то другое хотел сказать, - подозрительно оглянулась на него.
– Хотел, хотел. Ложись, давай спать, - подтолкнув к кровати, Тарас стал зашторивать окна, погружая комнату в полумрак.
Я села и стала следить за рыжиком, как он красиво двигался, переходя от одного окна к другому. Статный, спина широкая, руки сильные, волосы… Эх, волосы рыжие и этим все сказано.
– Не подсматривай, - приказала рыжику, а сама быстро скинула с себя одежду, чтобы тут же юркнуть под одеяло.
Тарас протянул полупрозрачную сорочку, достав её из комода. С большим удовольствием надела эту прелесть, освобождая заодно свою грудь. Дышать сразу стало легче!
Когда со всеми удобствами устроилась в кровати, закрыла глаза и попыталась уснуть. Только присутствие Тараса действовало на нервы.
– Ты чего не уходишь? – спросила я у него, желая поскорее остаться в одиночестве.
– Не хочу, - отозвался Тарас.
– Зато я хочу, - возмутилась.
– Ну, я тоже много чего хочу, но я молчу.
– Тарас, если хочешь поговорить, найди другого собеседника. Я сегодня неадекватна, - взмолилась я, понимая, что именно этого он сейчас и хочет.
Лица я его не видела, лишь смутные очертания, зато отчетливо услышала тихий бархатистый смех.
– Может, выпьем?
– вдруг предложил Тарас.
Тоска, с которой он это произнес, прогнала всё желание спать. Я даже села, чтобы пристальнее вглядеться в сутулившийся силуэт мужчины.
– Давай, - согласилась я.
Просто не могла отказать ему. Ведь он всегда помогал мне, и я должна помочь ему. А раз Тарас сам предложил, значит, ему совсем плохо.
Что гложет рыжика, он мне так и не рассказал, зато мы вспомнили наши веселые приключения, которыми была полна наша жизнь. Тарас перебрался ко мне на кровать, ложась целомудренно поверх одеяла. Потом предложил посмотреть комедию, чтобы развеять грусть-печаль. Когда я умудрилась уснуть, не помню.
Мне опять приснился тот сон. Я и Самуил стояли на берегу моря. Закатное солнце окрашивало все в розовый цвет. Мужчина крепко прижимал меня к себе, медленно склоняясь все ближе. Поцелуй был нежным, словно ласковое прикосновение ветра. Только мне хотелось большего. Я соскучилась по его страстным собственническим поцелуям, которыми он обычно пленял, заявляя свои права на меня. Потянувшись к нему, я обхватила его за шею, притягивая к себе, чтобы подарить ему свой поцелуй, в который вложила всю свою тоску и любовь. Жаркие руки еще смелее сжали меня в объятиях.
– Самуил, - счастливо выдохнула я в его ласковые губы.
Мужчина неожиданно отстранился, печально качая головой.
– Спи, Аглаида, - услышала я еле слышный шепот и проснулась.
Обнаружила себя в крепких объятиях Тараса, который приятно шевелил своим дыханием волосы у меня на макушке и, кажется, крепко спал. Усмехнувшись, я понимала, что можно всё списать на сон, если бы губы не помнили этот поцелуй.
Закрыв глаза, я пыталась выяснить, почему я не могу забыть Самуила? Даже лежа в одной кровати с другим, он преследует меня во снах.