Командор навсегда

Снегирёв Алексей

Когда мы прибыли в нужный квадрат, члены экипажа начали кричать друг на друга. «Подтверди приказ, капитан!», – требовал член экипажа, глазами которого я смотрел на этот мир. Встревоженно начал что-то докладывать штурман – мой сосед справа. В наушник мне кричал какой-то приказ командир. Наконец «мой» летчик начал нажимать разные клавиши и тумблеры на приборах. Я ощущал, что по его щекам катились слезы. Наконец я понял, что мы делаем: мы готовимся к пуску ракет. И еще кое-что – нас уже ищет враг и я делаю что-то, чтобы помешать ему нас найти. Передо мной за

переборкой и шкафом с электроникой сидит командир, я понимаю, как ему тяжело – тяжелее, чем всем нам, потому что он должен сделать то, ради чего нас готовили десятилетиями.

Я чувствую, что туда, в далекий дом этих пилотов, пришла беда, с которой они ничего не могут сделать. Они чувствуют себя так, как будто остались одни на всем белом свете.

Я нажимаю свои кнопочки, потому что должен, меня этому учили. И в голове бьется мысль: «Мы не проиграем, проиграют все!». Ощущается легкий толчок, открылись люки на днище воздушного корабля. Еще серия толчков. «Первый барабан», – шепчет штурман справа. Я смотрю на приборы, но понимаю только цифры. Это дата – 15 октября 2032 года. Внезапно вспыхивают индикаторы и «мой летчик» начинает опять щелкать кнопками. «Второй барабан», – слышу я голос соседа. Опять характерные толчки.

Наш самолет с большим креном резко разворачивается – мы уходим в сторону дома. Я понимаю, что топлива у нас мало. Штурман пихает меня в плечо и протягивает фляжку с коньяком. Отпиваю, закуриваю сигарету, нельзя, конечно, но ругать меня уже некому. Бредем со штурманом в кабину пилотов и угощаем капитана сигаретами и выпивкой. Второй пилот сидит, уткнувшись в колени, и молчит. Меня пронзает мысль, что у него жена родила сына неделю назад. Не надо его трогать. Мы с капитаном уходим в нашу со штурманом кабину. У капитана тоже есть коньяк. На душе погано.

Потом приходит радиосообщение. Я не понимаю, о чем оно, но мои сослуживцы начинают улыбаться. У нас появилась надежда, мы что-то горячо обсуждаем. Капитан уходит, и самолет опять меняет курс…

Как понять этот сон? Летающий ракетоносец запустил ракеты с ядерными боеголовками? Это кошмар члена экипажа, который прожил еще некоторое время после катастрофы? Сон о Судном дне преследовал его снова и снова? Почему я это вижу?

Проснулся опять от истошного крика Сони, она сидела на спинке кровати и истерично горланила мне прямо в лицо. И опять я задыхался: давление подскочило в небеса, пульс строчил как АК-308…

– Ууф, – вырвалось у меня от столько резкого просыпания.

– УУУУФ, – вторила мне сова.

– Что это было? Опять сон очень тяжелый… – я пытался успокоиться.

– Уфф, уууф, – рассуждала тем временем моя спасительница, прервавшая ночной кошмар.

– Да ну? – усомнился я. – Ты действительно думаешь, что я был так далеко, что не долететь, не добежать?

Соня только закивала, переступая с лапы на лапу. Выглядела она как вполне здоровая и бойкая птица.

– Ты поправилась? – я взъерошил рукой ее перышки на макушке.

– Уууф, – деловито ответила она, я понял это

как «стало лучше, но еще охотиться не могу». А еще я понял, сам не знаю, как, что она где-то раздобыла магические жезлы и спрятала их в гардеробной.

– А Порта с твоим рюкзаком далеко?

– Уууф, – сокрушенно ответила Соня и перелетела на окно, привлекая моё внимание к звукам снаружи.

А там кто-то самозабвенно рыдал, точнее, какая-то девушка. Я выглянул в окно, но во дворе никого не было, плач доносился из окна второго этажа. Одевшись, я пошел искать, кого обидели. Оказалось, что апартаменты этажом ниже принадлежат Майкидоре, вот она-то и рыдала крокодиловыми слезами. Пришлось пойти успокаивать гражданку Светлову.

Охрана меня пустила к ней без лишних вопросов, и я увидел нашу «домоправительницу», как говорится, «без макияжа».

– Что рыдаешь? – я налил воды из графина в высокий стакан и подал ей. Она сидела в зале на красивом красном диване и теперь давилась не только слезами, но и предложенной мною водой.

– Ничего не получается, – наконец произнесла она, когда хоть немного успокоилась, – я устала. Чиновники губернатории не помогают, никакая из поселковых служб не работает… а вчера чуть газ не взорвали, пожар рядом с газгольдером устроили.

Она всхлипывала, мне искренне стало её жалко – столько проблем свалилось на неё в таком юном возрасте. Я подсел к ней на диванчик и обнял за плечи.

– Майка, научись перепоручать дела надежным людям, – я попытался её успокоить, – это вопрос доверия, а не результата. Многие сделают работу лучше тебя, если ты снова научишься верить людям.

– Кому я могу доверять? – всхлипнула она. – Вон даже в секретной службе предатели!

– Что тебе нужно сделать срочно? – переспросил её я. Мои питомцы тем временем тоже пробрались к ней в комнату, Яр пристроился у её ног, а Соня, полетав и не выбрав удобного места, села на спинку диванчика, поближе к кормилице.

– Больница нужна, чтобы жителей лечить, военные забрали своих лекарей на стены. А у нас эпидемия начинается, дети болеют…

– Поручи Веселой Даше! Она же лекарь, пусть и организует процесс.

– Хорошо, – юная распорядительница кивнула, – а как мне доделать эту инвентаризацию складов? И как понять, что нам нужно в первую очередь?

– Попроси помощи у Мота! У него большие склады, есть опыт, он хорошо организует работу, – посоветовал я.

– А можно ему доверять? – спросила Майка и серьезно так на меня посмотрела.

Я достал бумаги и показал ей наш договор.

– Теперь филиал Имперского банка принадлежит мне, а Мот – мой законный представитель. Он теперь один из нас. И, кстати, делать ему особо нечего, он картины рисует, на которых со мной в обнимку. Говорит, что друг до гроба…

– Такие друзья в гроб и сведут! – опять всхлипнула Майка.

– Не драматизируй, у него есть недостатки, но имущество он посчитает и будет с тобой честен.

– А вот что делать с зельями? У нас их очень мало, и варить мне их некогда, да и ингредиентов нет!