Командор Петра Великого
Шрифт:
Запустить двигатель так и не удалось. Кроме того, «Некрасов» принял много воды и осел ниже всех допустимых норм. Хорошо хоть, что многие переборки выдержали, а из некоторых помещений воду даже удалось откачать.
Не раз Жмыхов и Нечаев спускались в машинное отделение и наблюдали за работой людей. Мотористы и механики понимали, что их судьба – в их же руках, и трудились без отдыха и перекуров, но никаких видимых сдвигов пока не было.
Все это Жмыхов рассказал прибывшему на борт Ярцеву. Поразмышляв втроем (третьим был Нечаев), пришли
По всем прикидкам выходило, что при благоприятном раскладе завтра, в крайнем случае – послезавтра, можно начать перевозку пассажиров обратно. Море к тому времени наверняка успокоится, а на корабле они хотя бы будут в комфорте. На берегу нет никакого жилья – ведь никому и в голову не приходило снабжать суда палатками, да и проблема питания будет тогда решена. Запасов в холодильниках хватало, но, опять-таки, никаких переносных кухонь не имелось и по-настоящему готовить можно было лишь на борту.
Рассказ Ярцева о пальмах на берегу вызвал откровенное недоверие. Ни Жмыхов, ни Нечаев по своему возрасту, воспитанию и опыту не верили ни в какие чудеса, а с географией были знакомы не понаслышке. Но налицо был факт, требовавший объяснения. Жмыхов заикнулся было по старой привычке о происках агентов империализма, но Ярцев тут же перебил его:
– Что вы, Иван Тимофеич? Времена холодной войны давно миновали, да и толку-то от этих пальм? Запутать заблудившихся русских моряков? А кто мог знать, что мы тут вообще появимся? Не говорю уже о смысле подобного запугивания. Может, ученые опыты ставили? Скажем, устроили ботанический сад или хотят сделать новый искусственный курорт?
– Вот это возможно, – поддержал его старпом. – Собирались же на Марсе высаживать яблони, почему же у себя, на Земле, не посадить пальмы? Я, кажется, что-то об этом читал или по радио слышал. Только страну забыл. Не то Франция, не то Испания.
– Я тоже вроде что-то слышал о чем-то таком, – согласился капитан. – Вот только подробностей не помню.
– Подробности как раз и неважны, – заметил Нечаев. – Точных координат там все равно не было, а район, где мы примерно можем находиться, нам и так известен. Меня смущает одно: вроде бы на западе никакого острова быть не должно. Или нас отнесло так далеко в сторону?
– Значит, отнесло, – отрубил капитан и повернулся к Ярцеву: – Ты, Валера, вот что… Надо как-то эту землю осмотреть. Ежели и вправду эксперимент, то хотя бы поселок ученых тут должен быть. Кто-то обязательно должен наблюдать. А раз есть поселок, значит, есть и связь. Народ-то тут цивилизованный, без удобств обходиться не может. Возьмешься?
– О чем разговор, Иван Тимофеич! Конечно возьмусь! Подберу кого-нибудь из пассажиров в помощь, и всю округу прочешем. А еще лучше: там гора есть, с нее все должно быть видно, как на ладони. Ученые – это не солдаты, они маскироваться не будут.
– Соображаешь, – протянул Жмыхов. –
– Володя. Он электроникой интересуется, – подсказал Нечаев. – Да и переподготовку в аккурат перед рейсом проходил.
– Вот его и пришли. Нечего вам всем троим на берегу делать. Я бы и тебя оттуда забрал, да кто-то из комсостава обязан оставаться с пассажирами. На твоей ответственности будут и порядок, и питание, в общем, все хлопоты. А Бог даст, завтра, ну пусть послезавтра, всех назад переправим. Если, конечно, раньше не спасут. Искать-то наверняка уже ищут. Короче, посмотрим.
– Разрешите идти, Иван Тимофеич? – спросил Ярцев, прикидывая, не загрузили ли уже шлюпку.
– Иди. Нет, постой, – остановил вдруг его капитан и извлек из сейфа заветную бутылку. – Давай двадцать грамм на дорожку!
Едва отчалила шлюпка, Жмыхов в очередной раз отправился в машинное отделение.
– Как дела, Иваныч? – спросил он стармеха. – Хоть что-то продвигается?
– Да похвалиться пока нечем. – Бороздин был весь перепачкан, и даже на лице виднелись пятна не то масла, не то солидола. – Ковыряемся, ковыряемся, а толку…
– Ковыряетесь? Тут не ковыряться, а работать надо! – Только усталость помешала Жмыхову вспылить по-настоящему.
– Так, Тимофеич, и Москва не сразу строилась! Никто же не рассчитывал, что корабль с такой высоты шмякнется. Вот тебе и результат. Повреждений столько, что и не знаешь, за что хвататься. Послезавтра – и то вряд ли починимся, хоть люди без отдыха вкалывают!
– Некогда нам отдыхать, – отрезал капитан. – При такой волне нас скоро расколошматит об эти камни к чертовой матери!
Стармех ненадолго задумался, тиская черными от грязи руками промасленную тряпку, и посоветовал:
– А ты приспособь концы, матрасы, шины – все, что найдешь мягкого. Чем палубная команда у тебя занимается?
– Как это – чем? Воду вычерпывают, переборки укрепляют, пробоины пытаются заделывать, – перечислил капитан.
– Пока заделают, новые образуются. Лучше пока сделайте, как я сказал, а там пусть продолжают.
– Лады. – Жмыхов давно успел оценить предложение и отправился отдавать распоряжения, но, сделав всего несколько шагов, вернулся. – А ты движок чини быстрее. Без хода все равно ни черта хорошего не будет.
– Починить-то починю, да вот когда? – заметил Бороздин. – А, если подумать, спешить нам нет никакого смысла. Разве что для успокоения совести. Все равно закончить не успеем.
– Как это – не успеем? – Снова собравшийся было уйти капитан застыл от удивления.
– Найдут нас раньше, – пояснил стармех. – Со связью или без связи, но поиски давно начались. А в доке и ремонтироваться полегче будет. Главное для нас – не утонуть раньше времени. И не переживай, Тимофеич. Нашей вины в случившемся нет.