Командор
Шрифт:
В любую городскую гильдию, будь то гончары, кузнецы или те же извозчики, попасть не так просто. Место передается по наследству от отца к сыну, и с этим правилом никто не спорит. Городской извоз считается одним из самых почетных, и чтобы туда попасть новичку, нужно иметь свою лошадь и карету. Нету? Пошел вон, не заслужил, значит, возить горожан и важных господ! Все равно хочется? Ну, тогда иди в банк, влезай в долги и отрабатывай их, а мы посмотрим, насколько тебя хватит. Да, и не забывай, что самые хлебные места уже распределены между своими. Не вздумай даже влезать на чужой маршрут!
Каждая карета, как и лошадь, попадает на учет, и с нее платится налог, как и положено каждому верноподданному
Королевский мытарь, отвечающий за сбор налогов по северо-восточным провинциям, живет в Скайдре и раз в год объезжает все города побережья, в том числе и Акапис на большой карете в сопровождении двух десятков хорошо вооруженных всадников. После проверки всех бухгалтерских книг и ведомостей деньги, собранные с горожан, переносятся из подвала губернаторского особняка в карету. Сундук, в который они помещаются в аккуратных кожаных мешочках, опечатывается королевской печатью. Мытарь, целую неделю вкусно евший и пивший, довольный жизнь и с полным кошелем золота (взнос от «благодарных жителей») уезжает обратно в Скайдру.
Так вот, кучер был в своем праве запросить двойную цену за короткую поездку к Флаерти. Золотая улица, где жили все знатные семьи, считается самой красивой, ухоженной и симпатичной. Чтобы покрыть расходы, выделенные нобилями на благоустройство своего квартала, губернатор вместе с богатыми людьми Акаписа додумались брать пошлину с извозчиков, проезжающих по ней. Вот и получается, что оплачивают прихоть аристократов пассажиры, вынужденные платить двойную цену за нежелание идти своими ножками.
Увы, но купеческий статус не позволял мне топтать мостовую подобным образом. Неправильно поймут, если увидят, что я по гостям пешком хожу.
— Черт с тобой, сквалыга! — ругнулся я, еще не зная всех тонкостей жизни приморского города, где собирался жить. — Только сразу предупреждаю, чтобы ты дождался меня.
— Само собой, уважаемый, — кивнул кучер, поглаживая густую бороду и хитро поблескивая глазами. — Две «короны», и я хоть до утра буду стоять на месте.
— Грабитель, — буркнул я и залез в карету. Кто знает, когда закончится ужин. Может, затянется до полуночи, когда стража уже неохотно контролирует темные улицы и появляется только в центре, чтобы отдохнуть возле фонтана. А то и выгонят через час. В любом случае нужно поостеречься. Мой конфликт с Котрилом даже не начинался толком. Но гибель своих людей сеньор вымогатель точно не забыл и не простил.
К тому времени, когда я выехал из порта, солнца уже закатилось за горизонт. Лилово-черные тени легли на землю, стирая краски дня и заполняя темнотой пустые пространства между домами. В городе уже вовсю орудовали фонарщики, и желтовато-мутные пятна света протянулись от Портовых ворот до центральной площади Акаписа.
Народу на улицах еще было полно, поэтому кучер то и дело ругался, когда-то неосторожно выходил на дорогу, рискуя попасть под карету, и угрожающе щелкал плетью по воздуху. Объехав по кругу чашу фонтана, мы устремились мимо таверны Грашара, мелких лавочек и магазинов по широкой улице к Западной заставе, как назывались развалины сторожевой башни, возведенной когда-то на дороге, ведущей в Скайдру. Башня теперь не играла никакой роли в защите города, но до сих пор ее обломки, подобно гнилому зубу, торчали у всех на виду.
Чем дальше мы отъезжали от суетливого центра, тем меньше становилось домов, но их количество резко компенсировалось качеством. Здесь
Здесь же люди просто наслаждались жизнью, давно забыв, что такое война, разрушения и страдания. Пользуясь правом зарабатывать столько, что хватало и на жизнь, и на постройку красивых домов, местные нобили ни в чем себе не отказывали.
Что в Акаписе, что в Скайдре — везде живут одинаково. Пожалуй, в столице северо-восточных провинций аристократы тратятся посерьезнее. Бедная Тира. Ей придется соответствовать своему статусу, а значит, выкидывать неимоверные суммы на понты. Нужно спасать девчонку и брать ее под защиту. Без сильной поддержки Рода леди Тира долго не протянет. Сожрут и не подавятся.
Размышляя подобным образом, я разглядывал расцвеченные магическими фонариками вечнозеленые парки, мигающие по фасадам домов гирлянды разноцветных огоньков, суету возле ворот. Местная аристократия наносила визиты друг к другу, собираясь для обсуждения своих планов и стратегий, решала, куда направит финансовые потоки от прибыли. По широким тротуарам гуляли богато разодетые парочки, молодые барышни в ярких платьях в сопровождении кавалеров или охранников. Видно, что здесь не скучали и пользовались своим правом на красивую жизнь.
А ведь сейчас идет война! На морских просторах и в небе сталкиваются могучие парусные эскадры, на безымянные острова высаживаются штурмовые отряды, чтобы занять выгодные позиции, режутся до смерти на Пакчете — этом бельме на глазу Сиверии и Дарсии — пластуны, и умирают в грязи от тяжелых ран. Впрочем, чему я удивляюсь? Так было всегда — и так же все будет в будущем. Простолюдины кладут свои головы за королей и императоров, а «голубая кровь» наслаждается покоем и сытой жизнью.
Кучер подкатил к воротам, возле которых торчали трое охранников в кожаных куртках с заклепками на рукавах, перепоясанные крест-накрест ремнями и оружейным поясом. Судя по всему, в Дарсии этот была наиболее ходовая бездоспешная униформа для наемников. В такой одежде щеголяли все, кто умудрился отвертеться от службы в армии и перешел на контрактную службу в вольные отряды, подписав кондотту[1]. Нобили нанимали их для охраны, а государство даже передавало им на откуп сбор налогов в дальних провинциях. А каким способом налоги собирались — королю было абсолютно наплевать.
Я вылез из кареты, напомнил жестом извозчику, чтобы тот меня дождался, и получив в ответ кивок, неторопливо подошел к воротам, на которых висел бронзовый щит с гербом рода Флаерти. Как его и описывал виконт Агосто: корабль и русалка, разделенные поперечными волнистыми линиями.
— Сударь, — перегородил мне дорогу один из наемников, обхватив ладонью рукоять палаша. — Назовите свое имя, и зачем вы здесь?
— Купец Игнат Сирота, — отвечаю спокойно, заложив пальцы за поясной ремень. — По личному приглашению господина Флаерти.
— Вас ожидают, — наемник кивнул и отошел в сторону. — Позвольте, вас проводят до крыльца. Альбин, проводи купца.
Я бы мог и сам дойди до дома, тем более что аллея, начинавшаяся сразу от ворот, вела к освещенному дворцу. Вряд ли потеряюсь. Но охрана считала иначе. Альбин, которого приставили для моего сопровождения, молча шагал рядом, постукивая железными набойками каблуков. Я тоже не горел желанием разговаривать с человеком, о котором завтра забуду. Доведя меня до крыльца, возле которого стояли еще четверо вояк в такой же кожаной униформе, Альбин пояснил, кто я такой, и ушел обратно.