Комбат
Шрифт:
– Тогда тем более не понимаю, какого черта ты подсела за наш столик.
– Как это какого черта? Все ж мы не чужие. Жили вместе!
– И это были не лучшие годы моей жизни. Слушай, Марина, шла бы ты к своим абрекам?
– А мне и здесь неплохо. Подружка сфотографирует нас, а потом я отправлю фото твоей учительнице. У нее наверняка возникнет масса вопросов к тебе, как думаешь?
– Ты забыла о предупреждении?
– Да шучу я. Как был ты солдафоном, так солдафоном и остался. Шуток совершенно не понимаешь. –
– Потому, что мне это неинтересно.
– Ну не прикидывайся. Интересно, еще как интересно. А живу я, Юрик, очень даже хорошо. Работенка у меня сейчас непыльная, но весьма прилично оплачиваемая. Я, кстати, генеральный директор фирмы. Торговой фирмы.
– Да что ты? – усмехнулся старший лейтенант. – И что же это за фирма, где ТЫ генеральный директор?
– Сказала же, что торговая!
– Короче, купи-продай, да? И в офисе пара человек: секретарь и бухгалтер. Остальные по рынкам да оптовым базам мотаются. Выискивают, где дешевле купить и подороже продать. Знаю я такие фирмы. В общем, ты обычная спекулянтка!
– Чего еще от тебя ждать?
– Ничего, так иди с богом. Туда, откуда пришла.
– А чего это в дорогой кабак заявился? Раньше, помнится, и в кафе при полку не часто заглядывали, а сегодня в ресторан явились. Правда, смотрю, меню у вас скудное. Могу помочь по старой дружбе, заказать коньячок, горячей закуски!
– Обойдемся. Тебя не касается, почему мы здесь.
– Меня, дорогой, что относится к тебе, все касается. Хочу посмотреть, как вы дальше будете жить в нищете.
Стрельцов хотел ответить грубостью, но не успел. У столика возник кавказец:
– Дорогая, почему ты ушла? Я не понимаю тебя. Кто этот мужик? Почему ты сидишь с ним?
– Познакомься, Артур, это мой бывший муж.
– Тот, которому ты рога наставляла?
Кавказец рассмеялся. Но его смех оборвал Стрельцов:
– Послушай, ты, обезьяна, если сейчас же не извинишься и не свалишь отсюда с этой, – он указал на бывшую супругу, – шмарой, то, клянусь, я тебе рожу так разделаю, что мама в горном ауле не узнает.
– Что?!
Но Марина, зная Стрельцова, подхватила любовника под руку:
– Артурчик, дорогой, извинись и пойдем отсюда.
– Что? Мне извиниться? – воскликнул Артур.
– Сделай это ради меня. Тебе нужен скандал в ресторане? А десантники, они же медноголовые, тем более, Юра у нас контуженый. Ну извинись, пожалуйста!
Кавказец сквозь зубы процедил:
– Я извиняюсь, но только ради Марины. Если бы не она… Короче, мы уходим, и лучше будет, если больше не встретимся!
– Вот это верно! Лучше будет, если я вас больше никогда не увижу. Для вас лучше!
Марина, протрезвев и злобно взглянув на Стрельцова, потащила любовника к столу у окна. Вскоре к ним подошел официант, и компания ушла из ресторана.
Вернулся
– Там абреки, что с Мариной и ее подругой, у ресторана ругаются. Один казбек грозится кому-то кишки выпустить. Случайно не тебе?
– Может, он себе решил харакири устроить?
– Ты с ним не общался?
– Так, перебросились парой слов.
– Понятно! Завел ты абрека…
– Да плевать я на него хотел!
– Ладно, черт с ними. А где наш новоиспеченный старший лейтенант Раневич?
И, словно услышав вопрос, офицер, зайдя откуда-то сбоку, плюхнулся в кресло. Выпил минералки. Протер платком вспотевшее лицо. Посмотрел на товарищей:
– А чего вы такие смурные сидите? Ну, с Сергеем понятно. Его вывернуло, а ты, Юр, чего загрустил?
– Да вот смотрю на весь этот бардак. Кому-то на хлеб денег не хватает, а кто-то тысячами швыряется.
– А мне здесь нравится! Насчет же бабок, то прежней жизни, Юра, уже не будет. Так что надо привыкать к этой, новой. Вы шатенку, с которой танцевал, видели?
– Видели, – ответил Стрельцов.
– Шикарная дамочка, да?
– Не все, Виталя, золото, что блестит.
– Тут ты прав. Мордочка смазливая, фигурка точеная, а внутри пустота. И взгляд какой-то отрешенный. Ее тискаешь, а она даже не реагирует на это. Только гриву назад отбрасывает и пухлые губки открывает, вздыхая.
– Так ты что, решил снять ее? – спросил Лихолетов.
– А тут и решать ничего не надо. Когда танцевали, я ей на ушко шепнул, мол, проведем вместе ночь? Она в ответ: двести баксов, плюс за номер в гостинице. Ты понял? Плати бабки и делай с ней, что хочешь.
– Прямо-таки что хочешь?
– В натуре говорю! Я поинтересовался, а за что конкретно двести долларов? Она спокойно так ответила – за то, что ты сможешь делать все и как захочешь.
– Ну и в чем дело, денег не хватает?
– Не в деньгах дело. Противно мне стало. И обидно! Дожили. Бабы собой торгуют.
Лихолетов, постепенно приходя в себя, сказал:
– Как будто ты спишь с другими…
– С другими. Девахи, может, и не модели, но дают не за бабки. Им тоже ласки хочется. А этой, – он кивнул на зал, – до фени все, хоть впятером тащить будут, лишь бы заплатили по тарифу. Порнуха дешевая. Валим отсюда, мужики.
– Ты же так хвалил этот кабак!
– Ноги моей здесь больше не будет. Лучше в нашем кафе после службы лобастый пропустить – и к знакомой разведенке. Все по-человечески. А тут… Ну что, валим?
– Сначала расплатиться надо.
– Никаких проблем!
Раневич подозвал стоявшего у стойки бара и столиков с проститутками официанта. Тот быстро подошел.
– Сколько с нас, уважаемый?
Парень назвал сумму.
Раневич взглянул на него:
– А ты не ошибся?
– Нет, можете проверить.