Комбат
Шрифт:
– Один?
– Девушка еще со мной – Наташа.
И эта фраза была произнесена полным спокойствия голосом, от которого Андрею стало еще более тревожно, чем когда он сидел под замком, ожидая решения своей участи. Он заговорил сбивчиво, думая лишь о том, что сейчас нужно убегать и как можно скорее:
– Они Чеснокова убили, главный в доме, уходим…
– Погоди, не за тем я пришел, чтобы уйти.
Сколько их здесь?
Несмотря на волнение и страх, мозг Андрея, натренированный в подсчетах, сработал
– Четверо. Главный, с ним двое в доме и один охранник здесь, – Андрей в растерянности осмотрелся.
– Значит – трое, – подытожил комбат, – главный и с ним двое в доме.
Он даже не посчитал нужным объяснять брату напрямую, что одного из охранников опасаться уже не стоит.
– Уходим, Борис.
– Пошли, – комбат под прикрытием кустов зашагал к дому.
Андрей понял, брата ему не остановить. Самым страшным обвинением для комбата было бы обвинение в трусости. Рублеву-младшему оставалось одно – смириться, и он двинулся вслед за старшим братом.
– Вход у них здесь.
– А где они сами? – комбат затаился, присев возле крыльца и вытащил пистолет, осторожно отвел затвор и дослал патрон в ствол.
– Не знаю.
– Червонец там? – Борис указал стволом пистолета на освещенное окно.
– Кто?
– Ты что, не знаешь, как их главного зовут?
Червонец.
– Там, – кивнул Андрей, – у него там что-то вроде кабинета.
– Тогда и начнем с него, пособи.
И хоть Борис не сказал, что именно нужно делать, брат понял его без слов – стал под освещенным окном и подставил сцепленные в замок ладони. Комбат скептично усмехнулся:
– Выдержишь?
– Попробую.
Борис, придерживаясь рукой за стену, поставил ногу в замок, и Андрей даже не успел опомниться, а комбат уже стоял у него на плечах. Массивный черный пистолет стволом качнул штору. Червонец сидел спиной к окну, глядя немигающими глазами в нутро сейфа на аккуратные пачки денег. Андрей ощутил, как его брат словно бы вознесся – рифленые подошвы внезапно перестали давить на плечи. Он запрокинул голову и глянул вверх, но успел заметить только мелькнувшие в окне ноги.
Червонец резко обернулся, заслышав шорох, отодвигаемой шторы, прямо на него смотрела черная пустая глазница пистолетного ствола. Он открыл, было, рот, чтобы крикнуть, но комбат покачал головой и прошептал:
– Одно только слово, один только звук…
Червонец закрыл рот и чуть подвинулся, продолжая держаться за сиденье стула – поближе к двери, но Борис Рублев пригрозил ему, покачав пистолетом, как другие покачивают указательным пальцем:
– Руки за голову и стать лицом к стене – в углу, не двигаться.
– Только спокойно, – Червонец, избегая резких движений, заложил руки за голову.
Комбат присел возле сейфа на корточки и одной рукой принялся забрасывать деньги в пакет. Червонец тем временем лихорадочно
«Значит, стрелять он вряд ли станет. На звук выстрела примчатся охранники. Но существует много способов отправить человека на тот свет и без лишнего шума, без помощи пистолета…»
Последняя пачка долларов исчезла в самом, что ни на есть обыкновенном, полиэтиленовом пакете, которому на роду было написано стать вместилищем для картофеля. В глубине сейфа остался только пустой банковский мешок.
– Червонец! – послышался голос в коридоре и торопливые шаги.
Судя по звуку, бежали двое. Комбат, не сводя ствол пистолета с Червонца, подхватил деньги и стал за открытой дверью.
– Червонец, банкир сбежал, – еще успел сказать охранник, очутившись на пороге кабинета.
Борис Рублев изо всей силы толкнул дверь, охраннику показалось, что паркетный пол внезапно встал на дыбы и ударил ему в лицо. Второй охранник, стоявший сзади, тут же прижался к стене и выпустил в закрытую дверь половину рожка из короткого десантного автомата.
Колючим веером разошлись свежие щепки, полетели осколки штукатурки. Комбат стоял, вжавшись спиной в узкий простенок. Червонец втянул голову в плечи – не хватало еще попасть под пули своей же охраны. Выстрелы смолкли. Все четверо вслушивались в тишину, каждый пытался разгадать, что же происходит по ту сторону искалеченной двери.
– Червонец! – позвал охранник.
– Скажешь хоть слово, пристрелю, – одними губами проговорил комбат.
– Убей эту суку! – крикнул Червонец и хотел броситься на Рублева.
Но тот выстрелил ему в ногу. Бандит покачнулся, от лица отлила кровь, и он остановился, схватившись за край письменного стола. Тут же из-за двери ударили две короткие автоматные очереди.
– Еще один шаг, и я стреляю в коленную чашечку, ее разнесет вдребезги, – предупредил комбат.
Червонец уже терял рассудок от ярости:
– Убить суку! – прохрипел он и рванул на себя выдвижной ящик стола, в котором лежал пистолет.
Комбат выстрелил, бандит рухнул на пол так, будто из-под него выбили подставку. Червонец стонал от боли, боясь прикоснуться к своему развороченному выстрелом колену, он держал ладони, готовый зажать ими рану, но не прикасался, словно его раздробленный коленный сустав был нагретым до красноты железом.
Борис Рублев осторожно тронул дверную ручку и распахнул дверь, он еле успел отдернуть руку – вновь прогремели выстрелы. Тогда комбат поставил одну ногу на сейф, рукой уперся в дверной косяк, поднявшись, он чуть не уперся головой в низкий потолок, примостившись поудобнее, он бросил мешок с деньгами на пол.