Комбинация
Шрифт:
Считаться же в ведомостях и отчетах предлагалось все в счетных рублях по текущему курсу. Да — морока. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что порождали расползающиеся фактические курсы жестко привязанных друг к другу по номиналам монет из разных металлов. Алексей прекрасно помнил, что эта дурная история сохранялась очень долго. Даже отчасти в советское время. Про империю и речи не шло, когда фактическая ценность монет отличалась от номинала практически постоянно. Что проявлялось не только при обмене на другие валюты, но и даже внутри страны. Меди давали больше за серебро, а серебра
Кроме того, для ведомств, ведущих прием всякого рода платежей, был разработан достаточно простой способ оценки для отбраковки порченных и фальшивых монет. Двойное взвешивание. Сначала просто на весах, а потом на подвесе в воде, чтобы получить массу и объем. Ну и таблицы. Что позволяло довольно быстро и без проб «на зуб» определять качество монет. Не только новых российских, но и вообще…
Глава 9
1701 год, сентябрь, 2–10. Москва
Вот уже неделю посольство султана находилось в Москве.
Впрочем, для местных жителей оно смотрелось едва ли не более органично, чем люди в пышной европейской одежде. Слишком уж старая вроде как русская одежда сходилась в общей стилистике с одеяниями вот этих вот пришлых. Не полностью, понятное дело, но родство виделось невооруженным глазом.
Торжественный прием прошел буднично.
Начавшись, как и положено, со вручения даров.
Среди которых оказалось десяток отличных арабских жеребцов. Можно даже сказать элитных. Но царевич от этого только скривился. Такие южные лошадки в местном климате были не жильцы. Год-два, максимум три — предел. Да и то — если пылинки с них сдувать.
Вон — Василий Голицын закупил в Иране тысячу жеребцов. Отличных. Да только пока дошли до Москвы — около полусотни издохла. Попав в холода на нижней Волге.
Как там они себя будут чувствовать дальше — большой вопрос.
Во всяком случае Алексей прикладывал все усилия для закупки голштинской лошади или ее аналогов, в первую очередь из Польши, Саксонии, Бранденбурга и Мекленбурга, то есть, союзных России территорий. Ну и тяжеловозов, в первую очередь английских шайров. Хотя, конечно, их прибывало мало. Англичане не сильно любили возить лошадей и заламывали за них очень внушительные деньги. Закупались и фризы, и ардены в их раннем виде, и все более-менее приличное до чего дотягивались руки. Тратя на «голову» в среднем около 100–150 талеров, ну, то есть, рублей. А то и доходя до 200.
Жутко дорого!
Невероятно просто!
Но не дороже денег. И другого способа быстро добыть более-менее приличных лошадей для кавалерии и артиллерии не выглядело возможным. Впрочем, несмотря на все усилия, результаты получились более чем скромные. С трудом получилось «упаковать» один уланский полк нормальным конским составом из северных пород, создав сверх того лишь небольшой резерв. Ну и около пары сотен разных тяжеловесов для артиллерии прикупили. Чего совершенно не хватало… но, других результатов не предвиделось…
Подарки
Было много всего.
Красиво было.
Пышно.
Пафосно.
Даже крокодила привезли живого в качестве диковинного питомца и обезьянок дрессированных.
Потом обменялись принятых в таких случаях речами. И… ничего. На официальном приеме ничего не решали. Просто ограничившись формальностями. Все дела велись в камерных встречах, проводимых царем, как, впрочем, и происходило обычно.
Не ассамблеях.
Нет.
Царевич отговорил устраивать эти веселые мероприятия перед османскими гостями. Хотя тот порывался.
Просто на встречах.
С ограниченным составом, проводимых… в кафе.
Странно, конечно, но почему нет? Основной зал был уже полностью приведен в порядок. Хороший гигиенический блок, без нужды бегать с горшками или посещать нужник на отшибе. Да еще и с нормальными умывальниками и так же биде. Разделения на мужские и женские кабинки Алексей не делал, поэтому, на всякий случай оснастил все этим нехитрым делом. Что было весьма кстати для мусульман.
Ну и так далее.
Кафе, на удивление оказалось самым продвинутым и удобным местом для таких встреч. И вкусным. Напиваться ведь как на ассамблеях не требовалось, а коротать время за беседами, употребляя вкусные напитки под легкие закуски и десерты… самое то.
Ну и оформление.
В отличие от барокко, модного в Европе в те годы, в том числе и уважаемое самим царем, Алексей больше тяготел к классицизму. Насколько он вообще его себе представлял, так как воспринимал с высоты XXI века с налетом всякого разного. Ну и… царевич не был дизайнером. Поэтому мог только объясняться на пальцах и принимать сначала эскизы, а потом и работы у лютей, что всю жизнь занимались барочными оформлениями.
Так или иначе — выглядело помещение главного зала просторным, светлым и в известной степени легким. Но главное — не так, как у других. Совсем не так. Уж где-где, а в османской державе прекрасно представляли себе убранства во дворцах всех своих соседей.
Царевич также принимал участие в таких беседах. В основном молчал, но по согласованию с отцом иногда включался в разговоры.
— Я слышал, — осторожно спросил Алексей, — что брат султана занедужил.
— Это великое горе, — также осторожно ответил посол. — Уже в пути я узнал о его смерти. Великий Аллах забрал его на небеса.
— Вслед за матерью?
— К огромной нашей печали.
— Надеюсь, вашему господину, Мустафе ничего не угрожает? Такие смерти… это очень опасно. Вам известно, что случилось?
— К сожалению, я не лекарь и в таких делах не сведущ, — развел руками посол. — И могу только горевать, как и все подданные моего господина. Столь быстро утратить и мать, и брата… это величайшее испытание.
Царевич кивнул, многозначительно улыбнувшись.
— Ты что-то знаешь? — спросил на немецком Петр.
— Слухи ходят об эвтаназии. Принудительной.
— Что такое эвтаназия? — поинтересовался османский посол на немецком, демонстрируя свое знание языка. Что и не удивительно — это был язык их уже традиционного противника.