Комдив. От Синявинских высот до Эльбы
Шрифт:
Наша 311-я стрелковая дивизия тоже не давала покоя противнику. В конце марта, для того чтобы вскрыть систему обороны врага, наша дивизия двумя батальонами 1067-го и 1071-го стрелковых полков дала бой немцам у деревни Орлуха с форсированием реки Многа. 2-й батальон 1067-го стрелкового полка капитана Евтушенко овладел деревней Орлуха и прочно закрепился на западном берегу реки, а 2-й батальон 1071-го полка капитана Слесаря овладел лесом северо-восточнее опытной станции Стремутка. В этих боях противник потерял более ста солдат и офицеров.
В последние дни марта дивизия сдала свой участок соединениям 98-го и 100-го стрелковых корпусов и вышла в составе 99-го стрелкового корпуса в район Лужки в резерв Ленинградского фронта. Здесь, в Лужках, дивизия пополнилась людьми.
В середине апреля 1944 года дивизия вошла в состав 7-го
Разные встречались командиры корпусов. Вроде нормальные, хорошие люди, но когда дело доходило до риска и опасности, допускали послабления. Были и такие, которые боевые задачи ставили на карте у себя в блиндаже, и этим ограничивалась их работа по управлению войсками. Одни были смелыми и мужественными людьми, другие — осторожными. Не зря говорили в прошлом:
«На войне, где трудностей так много, люди всегда бывают склонны снимать с себя все тяготы, которые не рисуются им безусловно необходимыми» [14] . Слабые духом всегда находят для этого причины.
14
Клаузевиц К. О войне.
Шел апрель, время весенней распутицы, очень тяжелый месяц для боевых действий войск. Части нашей армии, прорвав оборону противника на рубеже Бабино-Еремино, вклинились в нее в районе разъезда Станки. Перед частями дивизии стояла задача расширения и углубления прорыва. Наша дивизия по приказу командира 7-го стрелкового корпуса 11 апреля выступила маршем к району предстоящих боевых действий — разъезду Станки.
Марш этот проходил очень трудно. В условиях полного бездорожья дивизия двигалась более сорока километров. Десятки тысяч ног, колес и гусениц впереди прошедших частей круто замесили кисель из засасывающей грязи, которую мы месили на протяжении нескольких десятков километров. Транспорт и арттягачи вязли по самые трубы в разливном желто-сером море. В грязи то тут, то там лежали трупы лошадей, которые не выдержали трудностей марша. На дорогах создавались и угрожали нашему движению «пробки». Колонны войск в несколько рядов и протяженностью в несколько километров стояли, как прикованные к земле, без движения, в мертвом оцепенении. Хорошо, что в это время не летали самолеты противника: густая облачность не давала возможность поднимать авиацию.
Когда говорят о войне, чаще всего вспоминают бои, потому что бой — это итог всей предшествующей деятельности войск, где нервное напряжение настолько велико, что ни о сне, ни об усталости даже не думаешь, зато потом валишься с ног. Но половина времени — это всякого рода передвижения, которые бывали настолько тяжелыми и выматывающими, что лишали бойцов последних сил. И тогда не знаешь, где легче, в бою или на марше, где от усталости так клонит ко сну, что достаточно остановить колонну на пару минут, как бойцы мгновенно засыпают стоя, с оружием в руках. Приходилось будить их, чтобы продолжать путь.
Дивизия в Белорусской операции
Бои в Прибалтике
Июнь —
26 июня 1944 года дивизия сдала оборонительный рубеж 364-й стрелковой дивизии и маршем направилась на ст. Подсевье для погрузки в железнодорожные эшелоны. Разгрузились эшелоны с частями дивизии на станции Аленда и, не задерживаясь, были направлены через деревню Шумилино на Полоцк. Дивизия в составе 14-го стрелкового корпуса, которым командовал молодой энергичный генерал Артюшенко, вошла в резерв 1-го Прибалтийского фронта, возглавляемого генералом армии И. Х. Баграмяном.
Сначала наш корпус вошел в состав 43-й армии генерала Белобородова, а на следующий день, находясь в 30 км восточнее Полоцка, был передан 4-й ударной армии, командовал которой генерал П. Ф. Малышев.
Следует отметить, что 1-й Прибалтийский фронт силами 4-й ударной и частью сил 6-й гвардейской армий наступал на Полоцк. Овладение этим важным узлом вражеской обороны позволяло советским войскам продвигаться вдоль Западной Двины на Даугавпилс.
Стремясь удержать Полоцк, немецкое командование спешно подтягивало свежие части и соединения. Преодолевая упорное сопротивление врага, советские войска обошли Полоцк с севера и юга и 30 июня завязали бои на подступах к городу. К утру 4 июля Полоцк был освобожден. При подходе к Полоцку командир 855-го артиллерийского полка полковник И. Е. Шевчук и начальник штаба этого же полка В. И. Колпаков подорвались на противотанковой мине. Шевчук потерял ногу, а Колпаков и ногу, и руку. Мы лишились хорошо подготовленных артиллеристов, с которыми прошли бок о бок большой путь войны.
В настоящее время И. Е. Шевчук живет в Могилев-Подольском районе и работает председателем в селе Боровка. В. И. Колпаков не только сумел выжить, он нашел в себе силы получить высшее образование. Живет и работает в Омске. Помогла ему в этой великой победе над собой медицинская сестра нашего медсанбата Юлия Ивановна, выходившая его. Они поженились. У них две дочери и сын.
Незадолго до этого несчастного случая из дивизии убыл командующий артиллерией полковник Мазолев. Он получил новую должность — заместителя командующего артиллерией 54-й армии. Проработав долгое время вместе, нам не хотелось расставаться. За время тяжелых боев мы успели хорошо сработаться. Мазолев был знающим артиллеристом, добросовестным офицером, но с одним довольно большим недостатком, в котором он сам признавался, — был слишком мягок, не умел настоять на своем, не доставало ему требовательности к подчиненным. Там, где надо было «нажать» на артиллеристов, за него это делал я. Уходил Мазолев на повышение, на более спокойное место, поэтому я не возражал и дал согласие на его перевод. На новой работе он почему-то пробыл недолго: после окончания войны он опять стал командующим артиллерией дивизии.
На место Мазолева прибыл полковник Н. П. Кляпин с должности командира тяжелого артиллерийского полка. Прибыл он не один, а с женой, Лидией Алексеевной, медработником, и маленьким сыном. О Кляпине я расскажу позже.
Дивизия на марше без боев прошла Полоцк, уже освобожденный войсками 4-й ударной армии, и подошла к реке Дрисса, где в составе 4-й ударной армии была переподчинена 2-му Прибалтийскому фронту.
Марш был тяжелым. За сутки дивизия проходила по 40–50 км. Тылы отставали из-за трудностей по доставке горючего: отступая, противник взрывал мосты и разрушал дороги. На ходу приходилось заниматься их ремонтом.
9 и 10 июля дивизия сосредоточилась на восточном берегу реки Дрисса. Нашими частями был захвачен небольшой плацдарм на ее западном берегу.
В ночь на 11 июля дивизия форсировала реку и заняла на ее западном берегу исходное положение для наступления. Впереди у противника находились заранее подготовленные опорные пункты: Горовцы, Луговеры, Цвененцы и Середяки. Отступая под ударами частей нашей армии, гитлеровцы задерживались на заранее подготовленных промежуточных рубежах обороны. Одним из таких рубежей был названный выше рубеж. Перед передним краем противника был вырыт противотанковый ров. Оборона состояла из сплошных траншей, ДЗОТов и блиндажей. Перед передним краем проходил проволочный забор в три кола, усиленный спиралью Бруно. Были установлены минные поля. В глубине обороны — орудия прямой наводки. Основную дорогу контролировали четыре орудия «фердинанд». Оборону занимали 31-й пехотный полк 24-й пехотной дивизии и части 205-й и 59-й пехотных дивизий. Пехоту противника поддерживала мощная артиллерийско-минометная группа.